Именно тогда до него донесся пронзительный вопль — кто‑то кричал отчаянно и безнадежно, прощаясь с жизнью. Вскочив в седло, Даждь поскакал на крик. Ослабленный и искаженный эхом, он вел всадника по ночному лесу, но потом вдруг затих, захлебнувшись.
Неизвестного убили, он был мертв, но Даждь не в силах был остановиться. Пусть спасти человека он не мог, но покарать его убийц еще успевал.
Вдруг впереди меж деревьями мелькнул дальний свет. Там были люди. Если их много, совладать будет трудно, но ведь можно и договориться?
Прежде чем Даждь додумал эту мысль до конца, Хорс уже вынес его на поляну.
Почти полсотни людей, конных и пеших, разом обернулись к нему. Все конные были вооружены, у пеших же были кирки и факелы, и Даждь осадил коня.
Здесь не было трупов или впитывающейся в землю крови — только разрытый дерн. Хорс сделал несколько шагов к яме — и вдруг отпрянул, осаживаясь и фыркая. Даждь мельком взглянул на то место — и спешился одним прыжком. Ему показалось, что взрыхленная земля чуть колыхнулась.
Выдернув из сапога нож, он копнул землю. Она поддавалась легко. Чем глубже он рыл, тем быстрее углублялась яма. Земля и правда шевелилась — там, под нею, было живое существо, рвавшееся наружу. Опасаясь поранить его, Даждь отложил нож и стал рыть руками, разбрасывая землю.
Кочевники настороженно наблюдали за незнакомцем — явившийся неизвестно откуда, он казался странным. Но когда он принялся разрывать яму, Одорех очнулся от удивления и махнул рукой, посылая на него 'своих людей.
Всадники обнажили оружие, трогая коней. Даждь не обращал на них внимания — как раз в это время под его пальцами земля подалась, и он почувствовал чью‑то голову. Торопливо раскидав не успевшую слежаться землю, он с содроганием увидел вымазанное в глине и грязи лицо подростка. Задыхающийся отрок уже перестал бороться за жизнь. Он был без памяти.
Замерший над хозяином Хорс стукнул копытом о землю и всхрапнул. Даждь вскинул голову — его с трех сторон обходили воины, держа наготове оружие. Они явно не хотели, чтобы пришелец спасал жизнь этому человеку.
Окинув врагов взглядом, Даждь махнул рукой в их сторону и опять склонился над отроком. Всадники уже приблизились вплотную и готовились окружить пришельца. Они подбирались, сверкая обнаженным оружием — еще миг, и они кинутся на него.
До сих пор их сдерживало спокойствие незнакомца, который был поглощен откапыванием отрока, почти не подававшего признаков жизни. Но вот внезапный порыв ветра рванул в стороны кусты, и тишину дальнего леса нарушил вой волков.
Всадники не успели и шевельнуться, как из кустов навстречу им шагнули два огромных волка. Их было всего два, но кочевники сразу замерли, вытаращив глаза. Звери были совершенно белыми. Длинная, как лошадиная грива, шерсть их стояла дыбом, увеличивая рост, а глаза горели зловещим оранжевым огнем. Оба зверя разом ощерились и пошли на всадников.
* * *Когда волки отошли от кустов, освободившееся место тотчас же заняли два других зверя. За ними вышла третья пара, потом четвертая… Безмолвно, вперя взгляды в людей, звери выходили из леса.
Когда число волков достигло двух десятков, всадники дрогнули. Первыми не выдержали лошади. Они прянули прочь с диким ржанием и, не слушаясь поводьев, понесли седоков прочь.
Волки не прибавили шагу, не сломали строя. Молча, как призраки, они заполнили всю поляну, взяв ее в кольцо и оставив на ней только Хорса и Даждя. Усевшись на хвосты, они задрали морды к небу, и их разноголосое пение слилось с далеким призывным воем.
Даждь не обращал на них внимания. Разбросав землю в стороны, он выдернул тело отрока из ямы. Оно бессильно повисло на руках спасителя. Торопясь, Даждь положил отрока на землю, ножом распорол веревку на его груди и приник ухом к бездыханному телу.
Чародейные силы, которыми часто пользовался Даждь в прошлом, исцеляя раны, сами собой пришли в действие. Где‑то глубоко в груди отрока послышался хрип, а затем глухой неровный стук — сердце мальчишки еще билось. Когда Даждь выпрямился, юноша вдруг дернулся всем телом и придушенно задышал.
Одним движением Даждь вскинул отрока на руки и встал. Хорс мигом оказался подле, припадая на колено и подставляя спину. Витязь вскочил в седло и, правя только коленями, погнал его прочь, в безопасное место, где спасенный может отлежаться и прийти в себя.
Волки не двигались с места, пока поляна не опустела. Когда же топот копыт одинокого всадника стих в лесу, они поднялись и медленно, словно морок, растаяли в воздухе.