Падаем ниц в жерла глазниц
На мировом лице
шипами издавали скрежет.
И аккомпанементом звучал голос человека, читающего вслух вышеприведенные строки.
Дэниэл покачал головой и, пройдя внутрь, начал присматриваться к людям. Он не был сторонником подобного... теперь. Раньше он оказался бы тут как раз в своей тарелке, даже не разбираясь в искусстве. Довольно забавно: всю свою раннюю молодость он искал странного удовлетворения в безумии. В ход шло все, начиная от подобных мест и тусовок, заканчивая целым букетом различных психотропных средств, как разрешенных, так и кустарных. Забавным тут казалось именно то, что в результате он стал самым настоящим комплементантом высокого ранга с голосом в голове. Возможно, дело было именно в этом. Когда ты можешь проникать в бессознательное человека через его сны, ты не нуждаешься в дополнительной порции безумия.
— У меня ощущение, что я вернулся в прошлое... — сказал Кармайкл неизвестно кому.
Противоположная стена была расцвечена переливами разных оттенков, будто на ней резвился сошедший с ума калейдоскоп, решивший изобразить последние
Как ни проси, сколько не жди —
Ты ничего не скажешь
Больше нет сил, но просит идти
Въевшийся в кожу грех
сцены фильма «Космическая Одиссея-2001». Балкон второго этажа был пуст, за исключением некоего стоящего на постаменте шара, похожего на игрушку с молниями внутри. Сейчас такой же молнией рядом с ним тряслась
Бог не простит. Скорбно стоит
Город, умытый сажей
Стой и смотри. Тлеет внутри
Красный безумный смех
некая юная особа. Тут вообще находилось множество неких юных особ — точнее, десяток-полтора штук, и я говорю штук, потому что
Люди живут тленом минут
С верою в постоянство
Жизнь в никуда. Их города
Сном укрывает ночь
Жизнь утечёт. Призрачный лёд
Цепью скуёт пространство
Но в лучший из дней племя теней
Вдруг разлетится прочь
была в них какая-то неочевидная глазу одинаковость, — возможно, в том, как они, раскрыв ротики, слушали приведенные строки, изрекаемые
И вот вам рефрен: шпили антенн
Вспорют подбрюшье неба
Из рваных ран снежный буран
Рухнет на судьбы тех
Кто до сих пор просит на спор
Зрелищ, вина и хлеба
Тем, кого нет, слышен в ответ
Красный безумный смех!
аполлоническим юношей, активно жестикулирующим в такт.
Пока что не мешая никому наслаждаться поэзией, Дэн двинулся к дверям, изучая табличку на одной из них и заглядывая в другую.
— Да, прямо ностальгия.
Табличка гласила «Администрация».
А вторая комната была пуста. Пол, стены и потолок были обиты матовым железом. Или чем-то вроде того. В ней было темно, и, как всегда с произведениями современного искусства, сложно было понять, то ли это задумка автора, то ли комнатой просто не пользуются.
Дэн, недолго думая, двинулся к двери администрации и постучался. После чего все же достал из кармана коробочку с картошкой фри.
Поглядев на нее с полсекунды, он засунул один ломтик в рот.
— Чего бы стоила эта жизнь без вкусностей, — задумчиво сказал Кармайкл. — Никто ничего подобного не говорил?
— Я готов спорить, это было в рекламе «Скиттлз». — Юноша бледный со взором горящим сделал движение, будто спрыгивает с воображаемого постамента.
Устройство, прикрывавшее его глаза, представляло из себя прозрачную панель, именовалось «линк» и использовалось для того, чтобы обеспечить несчастным натуралам хоть каплю преимуществ, даруемых кибермозгом. Голубой шарф и вязаный свитер с оленями дополняли образ.
— Там открыто, входите смело, о Данте!
Все это он умудрился сказать между прочим, ведя одновременно разговор с полудюжиной поклонниц.
— Благодарю. Надо поискать что-то про эти «Скиттлз», или как их там, — заметил Дэн, открывая дверь и заходя внутрь.
«Это конфеты такие, шеф».
К счастью ли, к сожалению ли, но произведениям современного искусства вход за дверь с надписью «Администрация» был закрыт. Внутри после небольшого коридора обнаружился вполне мейнстримный офис, где, покоясь в эргономичном кресле и пребывая большей частью сознания в виртуале, находилось такое же вполне мейнстримное человеческое существо.
— Здравствуйте, не отвлекаю? — Кармайкл снова достал кусочек картошки и засунул его в рот.
— Я слушаю вас. — Впрочем, его собеседник не пошевелился. — Чем могу помочь?