— Десять? Двадцать? Сто? Тысяча?
— Ну-у... — Джани помахал рукой. — Пара десятков...
— И что ты им говорил?
— Ну, что ты волшебный инквизитор из Лондона.
Беззаботно подхватив кусок сыра, парень вновь принялся уплетать бутерброд, умудрившись вымазать кончик носа маслом.
— Имя называл?
— Наверняка.
— И про Ану говорил?
— Не. Про Ану неинтересно. Ну, может, кому и сказал. Тогда, на пати.
Вытерев нос салфеткой, Джани отставил чашку на поднос и потянулся за очередным бутербродом, на этот раз с колбасой.
— Когда я ушел? Или ты про больницу?
— Про больницу, да.
— Можешь вспомнить, кому сказал? Это было бы весьма кстати.
— Дэн, ты даже не представляешь себе, насколько это сложно. Я их имен не могу зачастую вспомнить...
На лице Джани проступило выражение предельной сосредоточенности. Впрочем, судя по всему, он просто дурачился.
— Ох-х... Ясно, — покачал головой Дэн. — Черта с два теперь концы найдешь... — Он досадливо поморщился. — Слушай, вдруг подумал внезапно: а у тебя родственники тут есть какие-то? Просто сегодня, когда с Иржи говорил, пришло в голову: вы с Марицей похожи на брата с сестрой.
— Мать есть, — пожал плечами Джани. — Мы не общаемся, правда.
— А братья-сестры? Мать тут, в Будапеште?
— Да. Нет, я единственный ребенок в семье. А с Графиней мы росли вместе. Так что... — Он помолчал. — Я вроде рассказывал уже сегодня.
Над тонким носом с горбинкой пролегла складка, рыжие волосы, казалось, встопорщились еще сильнее.
— Да, это я помню, — кивнул Дэн. — А братьев-близнецов у него нет? — вдруг спросил он. — Ну, или просто очень похожих родственников.
— У Иржи?
— Причем тут Иржи? — опешил Кармайкл.
Веснушки на носу и широко распахнутые карие глаза — сейчас Джани напоминал персонажа детского фильма.
— А о ком ты?
— О Ференке.
— А-а... Ну, я о таких не знаю. Вроде тоже ни братьев, ни сестер...
— Хм. Занятно... — буркнул Дэн. — Это все странно. Очень. — Дэн снова замолчал. — А ты слышал что-то о других партнерах Аны? Ну, кроме него.
— Уверен, что их не было. — Джани сделал еще глоточек. — Она сразу запала на Ференка. Вообще, зачастую, если постоянный партнер у тебя есть, тебе не нужны другие. С ними ты никогда не достигнешь того, до чего может довести тебя человек, который тебя Знает. Ну, в смысле, будда Амитабха, пони — рассказывал тебе.
— Сразу, говоришь? Ты присутствовал там в момент их знакомства?
— Ну, не настолько сразу, как это в сопроводительной литературе написано, — расхохотался Джани. — Не то, чтобы она увидела его, и ее колени подогнулись, и с ее уст сорвалось: «О, Мастер...» Она долго присматривалась. Но... у них быстро получилось.
Парень бодро отставил поднос, вскочил с кровати и, прыгая на одной ноге, принялся натягивать штаны.
— Все это не клеится, — вздохнул Дэн. — Точно не клеится. Ох-х... она же была манипулятором, верно?
— Чего?
— Характер. Какой у нее был характер? Ты вчера сказал, что она была редкой сукой. Что ты имел в виду?
— Я такое говорил?
Джани замер, так и стоя на одной ноге. Непонятно, как ему при этом удавалось сохранять равновесие.
— Видимо, я неверно тебя понял. Что в твоем лексиконе означает слово «тварь»?
— Тварь, — задумался Джани. — Ну, это дикое неразумное создание, представляющее опасность для человека, либо человеческое существо, способное на подобное животное поведение, либо человек, пренебрегающий общепринятыми моральными нормами.
— Теперь ясно. И ты не назвал бы ее манипулятором?
Джани задумался вновь.
— Это не так просто сказать. У меня... пожалуй, возникало такое ощущение, да. Но когда речь заходит о манипуляции, все становится сложно. Выражалась ли она так, чтобы ее слова нравились Графине поскольку знала, что и как нужно говорить, — или она и правда так изъяснялась? Понравилась ли она Ференку потому, что знала, как понравиться? Боюсь, это просто-напросто недоказуемо...
Он продолжил процесс облачения в свои слегка старомодные одеяния. На этот раз на его свитере красовалась крупная божья коровка.
— Меня мало интересуют доказательства, — терпеливо пояснил Дэн. — Ну... в данном случае. Интересно твое мнение.
— Да, иногда мне так казалось. Но, Дэнни, честно говоря, иногда такое мнение у меня складывается о многих и многих людях.
— Ясно... — Дэн поморщился. — Вот теперь я все меньше понимаю, что происходит.
— А… Что происходит, мужик?
Одевшись, Джани с размаху запрыгнул в кресло. Оно жалобно скрипнуло.