Ей-то что — машины в ад не попадают.
Девушка шептала молитву. Ее глаза были закрыты, а ладони сложены перед грудью. Эмезе Тихи.
А женщина, представленная статуей ангела, от которой исходило теплое свечение...
— Бригитта Цсолт... — подсказала Фрэн.
— Вот как. А вот это уже интересно. Откуда Эмезе знает жену Ференка? Кажется, у меня есть новый подозреваемый...
Он коснулся плеча девушки.
— Эмезе?
— Panem nostrum cotidianum... — Эмезе открыла глаза. — А? Что?..
Дэн заметил, что фактура поверхности, на которой сидела девушка, в этом месте несколько другая. Это была не земля, а металл. Люк метрового диаметра.
— ЧЕГО ТЫ ОТ НЕЕ ХОЧЕШЬ? — загремел голос за его спиной.
— Поздороваться? — предположил Дэн, разворачиваясь.
Свет, исходящий от расправленных крыльев Бригитты, на миг ослепил его.
— ОНА И ТАК СТРАДАЕТ ДОСТАТОЧНО. ОСТАВЬ ЕЕ.
— Уж чего-чего, а заставлять ее страдать еще больше я точно не собирался, — заметил Кармайкл. — Тут и без того довольно паршивое место. Но если ты так печешься о ней, почему не избавишь ее от страданий?
— НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПРОЩЕНИЯ БЕЗ ПОКАЯНИЯ.
— Не может быть прощения без покаяния... — прошептала Эмезе.
— Что она сделала? — высокомерно осведомился комплементант.
— ЦЕПИ ВСЕ ЕЩЕ ДЕРЖАТ ЕЕ. ТОЛЬКО ОНА МОЖЕТ РАЗРУШИТЬ ИХ. ЕЕ ПОКАЯНИЯ НЕДОСТАТОЧНО.
— Что она сделала? — повторил вопрос Дэниэл. — Что ты сделала, Эмезе?
— Не знаю... — пробормотала девушка. — Я не... я не знаю...
— НА ВСЕ ЕГО ВОЛЯ.
— Херовая у него воля, вот что я думаю, — заявил Дэн. — Может, еще скажешь, что его пути неисповедимы? Или все же ответишь, что именно она сделала? Насколько я помню, есть вполне определенный список грехов и грешных деяний. Ложь? Воровство? Неверие? Прелюбодеяние? Зависть?
— ...
— ...
— Убийство?
— ...
— ...
— Чревоугодие? — внесла лепту и Фрэн.
— Чревоугодие? Алчность?
— Или то, что она католичка?
— ...
— Не знаю... — По лицу Эмезе струились слезы.
— Ясно. — Дэн покачал головой. — Тогда почему ты каешься, если даже не знаешь, за что?
— Я должна... пожалуйста... не мешай мне... прошу тебя...
— Должна кому?
— Ему.
«Фрэн, на всякий случай: есть ли тут еще какие-то... образы? Ощущаются?»
— Богу?
«Нельзя сказать, пока мы их не увидим, шеф».
— Да.
— А что за тени кругом?
— Не дают уйти. Стражи.
— Вот как. — Дэн кивнул. — А... им? Им что-то может помочь? — Он кивнул на реки крови.
— ОНИ ПРОВЕДУТ ЗДЕСЬ ОСТАТОК ВЕЧНОСТИ.
— Насколько я помню, каждому обещано спасение, — возразил Дэниэл. — Господь может простить каждого, если тот обратит к нему душу свою и покается в грехах своих.
Очень удобно толковать о религии, когда ты сам в молодости занимался в том числе и тем, что измывался над верующими. Много опыта.
— КОГДА ПРИДЕТ ВРЕМЯ СТРАШНОГО СУДА И ВЕЧНОСТЬ ОКОНЧИТСЯ. ЭТО ВРЕМЯ НЕ ПРИШЛО.
— Ясно. — Он снова поднялся в воздух, направляясь обратно, прочь от острова. — Может, посмотрим на этих стражей, а, Фрэн?
— Если бы это было важно, мы смогли бы их разглядеть, шеф.
— Хм... Тоже верно. — Он развернулся лицом обратно. — А где Джани? — спросил он. — И не надо так смотреть на меня, Фрэн, может, у нее сработает ассоциация в мозгу...
— Джани... — повторила Эмезе. — Не знаю...
Она огляделась.
— Джани хороший человек. Он не мог оказаться здесь...
— Понятно. До встречи, Эмезе. — И он начал махать руками, поднимаясь вверх.
— Если есть ад, есть и рай. Я уверен в этом. Давай-ка попробуем подняться повыше.
— А вы... — Стрик-стрик-стрик — Фрэн полетела за ним.
...Pater noster, qui es in caelis...
— Вы уверены, что он есть в ее понимании, шеф? Потому что, ну...
...sanctificetur Nomen Tuum...
— Ну, знаете... Католики.
Похоже, Фрэн оказалась машиной-атеисткой.
— Здесь нет знакомых лиц. Значит, Джани где-то еще, раз она упомянула его.
Он продолжал подниматься вверх.
— Да, и она же должна подняться куда-то, верно? То бишь существует другое место, логично? Дуализм или вроде того...
— Возможно, она просто сменит фантазию...
— Посмотрим. Для начала — проверить. Если не поможет — возможно, ей просто стоит принять таблетки.
Они поднимались выше.
И выше.
И выше.
Долететь до рая.
Непростительная дерзость.
Они поднялись достаточно высоко, чтобы уже не видеть ни маленькой фигурки Эмезе, ни рек крови, ни даже циклопических стен черного города.
Под ними лежала лишь громадная воронка, сходящаяся концентрическими кругами к одной точке, окруженная клубящейся пустотой.