— Д… дай… м… мне… з… золотые морс… кие с… существа, — клацая зубами и заикаясь, попросил мальчик-утопитель.
— Эти? — Танкред перебросил безделушки с руки на руку, — даже не собираюсь.
— И…и… инквизитор! — дернулся Дагберт.
— Останови воду!
— Н…н… нет!
Танкред поднял кулак, и его противник полетел в густые заросли. Когда он снова приземлился, его одежда была порвана в клочья, лицо поцарапано, в волосах застряли листья, веточки и еловые иголки, и к тому же с него свалились башмаки.
Танкред Торссон приходит на помощь.
— Д….дай мне… — промычал он, катаясь по земле.
Танкред подошел ближе и отчетливо, по слогам произнес:
— Ты ничего не получишь, пока не остановишь воду.
Последовало продолжительное молчание. Затем Дагберт с булькающим звуком закрыл глаза и зарылся пальцами в землю.
Танкред сразу почувствовал, что внизу под его ногами стихает напор течения. Он смотрел на мальчика-рыбу и ждал. Продолжая трястись, как в лихорадке, тот погружал руки все глубже и глубже в мерзлую почву, пока, наконец, не выдавил из себя дрожащим голосом только одно слово:
— С…сделано!
— Обойдешься без благодарности, — буркнул Танкред и пошел прочь.
— П…пожалуйста, — простонал ему вслед Дагберт.
— Хочешь получить обратно свои побрякушки? Тогда ступай и забирай их сам, — парень швырнул в высокую пожухлую траву маленькую блестящую рыбку и крабов, оставив в кармане золотого морского ежа.
— Пригодится для будущих встреч, — сказал он себе и, стараясь держаться в глубокой тени, пошел обратно. Уже подходя к школе, он заметил, что в верхнем окне мансарды все еще горит свет.
Старик Иезекииль наблюдал за представлением из своего кабинета и, не подозревая о том, что Дагберт уже не совсем один, любовался разноцветными вспышками, взмывающими над темным лесом.
— Чудесно! Теперь у нас есть свое северное сияние, — прокудахтал он, — неплохо сработано, Дагберт Эндлесс.
Где-то под развалинами замка, в глубине тоннеля внезапно ослабело и понемногу начало отступать рвущееся навстречу мальчикам течение.
— Похоже, вода спадает, — выдохнул Аза.
Вскоре они уже снова могли видеть свои усталые, заляпанные грязью и тиной ноги, а через несколько минут опять шагали по мокрому кирпичному основанию подземного хода. От наводнения остался только тонкий, идущий на убыль ручеек.
— Как такое могло произойти? — спросил Билли.
— Думаю, Танкред постарался, — Чарли поскользнулся и упал.
Тоннель стал подниматься вверх под крутым уклоном, и далеко впереди забрезжил свет луны, давая надежду на близкое спасение. Несмотря на тяжелую от воды одежду, ободранные локти и коленки, они медленно ползли к выходу, пока не упали в изнеможении под сенью растущих в небольшой роще деревьев.
Сильный свежий ветер разогнал скопившиеся на небе облака, и мальчики увидели проходившую рядом с ними тропу.
Выход из подземелья.
— Мы на месте! — в восторге закричал Чарли и скатился с крутого берега.
Смеясь от радости, остальные последовали его примеру. У них зуб на зуб не попадал от холода, одежда превратилась в ледяные доспехи, но на всякий случай Чарли хотел проводить Азу до фургончика Бартоломью. Ребята бежали по тропе вдоль реки почти до самого моста, пока отчетливо не разглядели за ним белое пятно микроавтобуса. Чарли указал на него мальчику — оборотню:
— Там ждет тебя твоя мама.
Пока он говорил, дети почувствовали, как под их ногами содрогнулась земля. Раздался звук далеких тяжелых ударов, напоминающий стук копыт.
Он становился все громче и громче, и мальчики увидели, как со стороны моста к ним приближается всадник верхом на белом лошади. В неясном и обманчивом лунном свете его бархатный плащ казался серым, но Чарли знал, что на самом деле он алого цвета. Алый рыцарь вытащил из ножен блеснувший стальным блеском меч и понесся прямо на них.
В голове Чарли билась только одна мысль:
— Я был прав! Случилось непоправимое. Непобедимый меч попал в руки врага, и он направил его против нас.
Дети бросились бежать обратно и остановились, застыв от ужаса. Со стороны тоннеля им навстречу скакал огромный конь, оставляя за собой в почве глубокие вмятины. Оглушительные удары его копыт сотрясали землю чуть ли не до самого основания. Сидящий на нем всадник держал в руке длинное копье и был под стать своему коню. Перья его плюмажа и широкий плащ ни разу не дрогнули под порывами встречного ветра.