Через две недели пришла первая весточка о туристах Лофтона. Памела Поттер отправила Даффу письмо из Адена, в котором говорилось:
«Дорогой инспектор!
Не сердитесь, я собиралась написать еще из Порт-Саида, но все дни были заполнены такими яркими впечатлениями, а ночи так чудесны и благоуханны, что трудно сосредоточиться. В общем, мы двигаемся дальше по маршруту. Преступник по-прежнему среди нас, но я пока не разгадала, кто он.
В Египте мы посетили пирамиды. Впечатляющее зрелище! Я задала сфинксу вопрос, на который мы все ждем ответа, но он промолчал. Порт-Саид мне тоже понравился. Я хотела осмотреть его еще раз, но миссис Льюс не позволила и сама рассказала мне о городе. Где только моя дуэнья ни побывала! Теперь мы плывем по Суэцкому каналу. Пустыня потрясающая, а Красное море – просто прелесть! На палубу запрыгивают летучие рыбы, по ночам вода фосфоресцирует. Корабль плавно рассекает мелкие волны, и звук, который я слышу, напоминает шипенье яиц на сковородке.
По Вашей просьбе я изучаю мужчин нашей группы, поэтому все женщины меня уже ненавидят. Миссис Минчин думает, что я собираюсь увести у нее Макса. Может, я с ним действительно немного переиграла, но он такой забавный! Что касается Бенбоу, то я все жду, когда жена отнимет у него камеру, которая порядком надоела всем. Из остальных наибольшие подозрения вызывает Стюарт Вивьен. Вы помните, какой взгляд бросила на него миссис Спайсер, когда он на вокзале в Сан-Ремо спросил ее, суеверна ли она? Так вот, с тех пор они долго сердились и не разговаривали, но когда Ирэн заметила, что Стюарт стал проводить со мной много времени, она рассвирепела и простила Вивьена. Он скользкий, как червяк, и меня заинтересовало его прошлое.
Как-то, возвращаясь в свою каюту часов в двенадцать ночи, я увидела, что возле каюты Вивьена шныряет капитан Кин. Он пробормотал пару фраз и исчез. Боюсь, инспектор, на уме у него что-то недоброе.
Лофтон долго препирался с Россом из-за западного побережья. Наладить контакт с мистером Тайтом мне не удалось. Мои чары на него не действуют. Как Вы думаете, почему? Может, он обижен тем, что я постоянно нахожусь в обществе Марка?
Да, чуть не забыла. В Адене миссис Льюс водила меняв свой любимый ресторан. Представляете, она помнит по имени всех официантов! Здесь очень жарко, но ей нравится, а я не могла дождаться, когда мы уедем, чтобы глотнуть прохладного воздуха.
Жена Минчина, которую зовут Санда, только что остановилась возле меня. Она интересуется ювелирными магазинами Адена. Похоже, собирается скупить все драгоценности. Максу придется нанять в Сан-Франциско грузовик, чтобы перевезти все ее покупки. Оказывается, у Минчина есть лимузин с пуленепробиваемыми стеклами.
Простите, мистер Дафф, что я неважный детектив. Надеюсь, в следующем письме сообщить больше интересных подробностей.
Искренне Ваша
Памела Поттер».
– Впервые в жизни мое расследование зависит от девушки, – сказал Дафф своему другу Хейли и показал письмо Памелы. – Ты помнишь ее? Внучка покойного Мориса Дрейка.
– Очаровательная пташка, – улыбнулся Хейли.
– Очарование не заставит преступника подойти к ней и признаться: «Да, кстати, это я убил вашего деда». А мне только это и нужно.
– Когда Велби присоединится к туристам?
– Не скоро, – вздохнул Дафф, – и кроме Памелы следить за ними пока некому. Давай сменим тему, а то у меня сейчас закипят мозги.
Инспектору и впрямь не помешало бы отвлечься, но он каждую ночь упорно доставал карту и изучал маршрут Лофтона, мысленно следуя за группой по Индийскому океану. Бомбей, Дели, Калькутта. Через неделю Памела прислала телеграмму: «Если поблизости есть кто-то из ваших, пришлите его для встречи со мной в отель „Грейт“, Калькутта, до вечера. Утром отплываем в Рангун».
Чувствуя неладное, Дафф через английских агентов в Калькутте уведомил сержанта Велби. Потом наступило молчание. Следующие дни ничего не принесли. Даффу уже рисовались страшные картины, когда пришло долгожданное письмо со штемпелем Рангуна.
«Дорогой инспектор!
Не сомневаюсь, что моя телеграмма бросила Вас в жар. Я составила ее слишком драматично, прошу прощения, но постарайтесь понять. Итак, мы отплыли из Адена в Бомбей. По мере того как жара усиливалась, уныние в группе нарастало. Почти никто не выходил из кают.