В Бомбее нас повезли в отель „Тадж-Махал“. И кого, Вы думаете, мы там увидели? Мистера Фенвика с сестрой. Я забыла сказать, что в Генуе он опять устроил скандал и отказался ехать с группой. В Неаполе он нас старательно избегал. Фенвик – нестерпимый человек. Он ехидно спросил, не произошло ли у нас новых убийств, и стал доказывать, что лучше всего путешествовать в одиночку. Кажется, он вывел из себя даже невозмутимого Лофтона.
В Бомбее мы пробыли пару дней и отправились в Калькутту. Там-тои случилось то, что заставило меня дать телеграмму. Утром в последний день пребывания доктор Лофтон повел нас в ювелирный магазин на Чаурингхи-роуд. Зачем, я не знаю: наверное, он получает за это комиссионные. Имя владельца магазина, кажется, Ирми Исмаил. На витринах груды рубинов, сапфиров и бриллиантов. У миссис Минчин разбежались глаза, а Макса чуть не хватил удар, когда он выписывал чек.
Меня восхитило одно колье, и маленький вертлявый продавец с хитрой физиономией – сразу видно, подлец – предложил примерить его. Пока я крутилась перед зеркалом, Вивьен шепнул мне, что немного разбирается в камнях: бриллианты хорошие, но за них просят тройную цену. Миссис Спайсер, заметив возле меня Стюарта, тут же куда-то увела его. Пока продавец нахваливал мне колье, чтобы я его купила, к нему подошел другой человек, и они заговорили на своем языке. Я, конечно, ничего не поняла, но отчетливо услышала имя: Джим Эверхарт, – и сердце у меня упало.
Я достала чеки спросила: „Вы тоже знаете Джима Эверхарта?“ Это была ошибка. Он, коверкая слова, ответил, что не понимает по-английски. Что мне было делать? Сначала я хотела отправить Вам открытку и написать, что хочу Вас срочно видеть, но сочла за лучшее телеграфировать.
Потом мы с Марком побродили по городу и отправились в порт. Вся группа уже была на борту. Я обдумывала то, что услышала в магазине. Поздно вечером стюард сообщил, что со мной желает говорить какой-то мужчина. Мы спустились на нижнюю палубу, где меня ждал Ваш сержант Велби, приятный молодой человек. Я рассказала ему, что произошло, и он заинтересовался.
И еще, инспектор. Едва мыс Марком взошли на корабль, на берег сошел тот самый продавец с подлой физиономией. Что он там делал, спрашивается? Хотел повидать Джима Эверхарта? Или продать свои сокровища? Велби заприметил этого типа и проследил за ним. Тот зашел в каюту, которую занимали двое из нашей группы, – так сказал мне сержант. Я спросила у него, кто эти двое, но он уклонился от ответа и лишь поинтересовался, хорошо ли Вивьен разбирается в драгоценных камнях. Я ответила, что не знаю. Напоследок Велби сообщил, что надеется попасть стюардом на корабль, который пойдет в Гонолулу, а пока будет поблизости. Сержант попросил, чтобы я ни с кем, кроме него, не обсуждала свои подозрения. Я пообещала и с тех пор больше его не видела.
В Рангуне жарко и пахнет Востоком. Постараюсь написать из Сингапура. Посмотрим, что произойдет дальше. Простите за сумбурное изложение.
С горячим приветом Памела Поттер».
Прочитав письмо, воодушевленный инспектор помчался с ним к шефу.
– Велби вступает в игру, – одобрительно заметил Берт, – это хорошо, но почему он молчит?
– Наверное, у него нет ничего определенного. Однако теперь, когда Памела сориентировала его в поисках, Велби должен подать весточку. Конечно, девушка могла ошибиться, приняв какие-то непонятные слова за имя Эверхарта.
– Почему Велби спросил ее, хорошо ли Вивьен разбирается в драгоценных камнях?
– Затрудняюсь ответить, сэр. Похоже, у него есть своя версия. Предлагаю послать телеграмму в Калькутту. Надо допросить этого торговца ювелирными украшениями насчет Джима Эверхарта.
– Нет, погоди, – перебил Берт. – Ты спутаешь Велби карты. К тому же продавец испугается, предупредит Эверхарта, и тот исчезнет из группы. Кроме того, я не уверен, что человек с подлой физиономией, о котором пишет мисс Поттер, согласится сотрудничать со Скотланд-Ярдом.
Дафф разложил свои записи и посмотрел в календарь.
– Группа Лофтона сегодня прибывает в Гонконг, сэр, и проведет там неделю. Мне пора подключаться.
– Ладно, дерзай, – сдался шеф. – Когда поедешь?
– Хоть сейчас.
Рано утром Дафф отплыл из Саутгемптона в Нью-Йорк. На прощание Хейли долго тряс руку друга, желая ему удачи. На душе у инспектора было легко, предстоящее путешествие волновало и будоражило сыщика: с каждым часом он приближался к разгадке тайны.