— Но ты-то как оказался в этом деле?
— У меня есть кое-какой материал на Тони. Он слегка вышел за рамки закона, и ему ни к чему, чтобы об этом стало известно. Вот он мне и сообщил, что Изабелла Бартон ищет неофициальные каналы получения информации. Я поговорил с Купером. Он считает, что фонду Бартона совершенно не нужно снова привлекать к себе нездоровый интерес. И я решил, что мог бы оказать ему услугу.
— Но если дело предложено Тони, почему ты обращаешься ко мне?
— Мы посоветовали Тони от дела устраниться. Он сказал миссис Бартон, что сам этим делом заняться не может, но знает заслуживающего доверия человека, на которого она вполне может положиться. Сам Тони сослался на необходимость уехать, чтобы присутствовать на похоронах матери.
— У Тони Лу-Лу матери нет, его воспитали в сиротском приюте.
— Это неважно, суть в том, что чья-то мать умерла, и он может поехать на эти похороны, — с нотками раздражения пробурчал Уолтер.
Я заметил промелькнувшую в его глазах искру сомнения.
— Поэтому я обратился к тебе. Если бы я сам попытался провести это дело, даже с максимальной скрытностью, все равно о нем стало бы известно. В управлении чихнуть нельзя, чтоб об этом не узнали все.
— А как насчет семьи девушки? Уолтер пожал плечами.
— Подробностей не знаю, но, кажется, у нее никого нет. Послушай, Берд, я обратился к тебе, потому что ценю тебя как специалиста. Ты был способным полицейским, и если бы не уволился, то далеко бы пошел. Мы бы тебе башмаки чистили. У тебя было отличное чутье, думаю, оно при тебе и осталось. К тому же ты мой должник: тем, кто устраивает пальбу в общественном месте, редко удается легко отделаться.
Я задумался. В кухне работал телевизор, и на его фоне было слышно, как гремит посудой Ли. Возможно, эта история — отголосок предшествовавших событий: бессмысленного убийства Олли Уоттса и его подружки, смерти киллера, — но создавалось впечатление, что мир расшатался и сместился, а потому исчезли логические связи, и все идет наперекос. Я думал, что Уолтер старается с моей помощью восстановить истинную картину.
У входа позвонили, и вслед за этим из передней донесся приглушенный разговор. Один голос принадлежал Ли, второй, низкий, — мужчине. Несколькими секундами позже в дверь кабинета постучали, и Ли впустила к нам высокого седого мужчину лет пятидесяти в темно-синем двубортном костюме с красным галстуком от Кристиана Диора, а в его башмаки можно было смотреться, как в зеркало.
Если судить по внешности, Купер крайне мало подходил для своей роли председателя и представителя детской благотворительной организации. Худой, неестественно бледный, с тонкими надменно поджатыми губами и смахивающими на клешни длинными, сужающимися к концам пальцами, Купер совсем не располагал к себе и вообще выглядел так, словно его откопали из могилы специально для того, чтобы сделать людям гадость. Появись он на одном из детских праздников, устроенных фондом, все бы дети дружно разревелись от испуга.
— Это он? — Купер сразу перешел к делу, отклонив предложение выпить. При этом он дернул в мою сторону головой на манер жабы, сглатывающей муху. Я вертел в руках сахарницу, стараясь выглядеть обиженным.
— Это Паркер, — кивнул на меня Уолтер.
Я ждал, подаст ли мне Купер руку. Не дождался. Он стоял, сцепив руки с миной человека, часто присутствующего на похоронах, а на этот раз оказавшегося на них постольку поскольку.
— Вы уже объяснили ему сложившуюся ситуацию?
Уолтер кивнул, но вид у него был явно смущенный: Купер вел себя хуже невоспитанного ребенка. Я молчал, и не думая вставать. Купер презрительно фыркнул и свысока уставился на меня. Было похоже, что так смотреть на людей вошло у него в привычку.
— Положение щекотливое, мистер Паркер. Я уверен, что вы с этим согласитесь. Прежде чем передавать любую информацию миссис Бартон, вы будете сообщать ее мне. Это ясно?
Я прикидывал про себя, стоит ли утруждаться, чтобы поставить его на место. Но, увидев огорченное лицо Уолтера, решил, что надо с этим повременить. Мне вдруг стало заочно жаль Изабеллу Бартон.
— У меня сложилось впечатление, что меня нанимает она, — как бы между прочим заметил я.
— Верно, но отчитываться вы будете передо мной.
— Не уверен. Здесь присутствует элемент конфиденциальности. Делом я займусь, но только если оно не имеет отношения к случаю с малышом Бейнсов и к нему не причастно семейство Феррера. В любом случае я сохраняю за собой право предоставить собранные сведения только миссис Изабелле Бартон.