– Ты говорил, мистер Энсон советует тебе учиться писать левой рукой. Надеюсь, ты и меня научишь писать.
Пинкни был так растроган, что не мог говорить. Он только молча смотрел на Джо. Паренек отвел глаза.
Джо заговорил непринужденно, как будто ничего особенного не случилось:
– Я купил подарок для девочки. Отдай ей это, капитан.
Он развернул сверток, лежащий на столе. Неуклюжий мягкий медвежонок взглянул на них пуговичными глазами. У Пинни прорезался голос:
– Как это мило, Тень. Ты подумал о подарке, ты и вручишь его. Ей так давно не дарили игрушек.
– Я думаю, это лучше сделать тебе. Девочка меня плохо знает, она такой робкий маленький сверчок. Я боюсь напугать ее.
Пинкни взял игрушку.
– Возможно, ты прав, – сказал он. – Но тебе следует заслужить доверие. Пойдем вместе.
«Игрушка, – думал Пинкни, поднимаясь по лестнице. – Если бы я знал, что игрушка сделает ее счастливой, я бы продал этот дом и скупил все игрушки на свете. Тень молодец, догадался. Он такой же чудаковатый и молчаливый, как Лиззи. Надеюсь, он не очень огорчится, если девочка останется равнодушна к подарку. Она как игрушечный щенок – копия настоящего, только из дерева. Как тяжела для нее разлука с Джорджиной. Дай-то Бог, чтобы малышка поскорее справилась с этим горем». Пинкни тихо постучал, открыл дверь и вошел, держа игрушку за спиной. Тень проследовал за ним.
Девочка сидела у окна в кресле-качалке. Мерно поскрипывали перекладины. Пинкни не помнил, чтобы ритм менялся. Мерное поскрипывание преследовало его всякий раз, когда он поднимался по лестнице в свою комнату.
– Привет, Лиззи, – сказал он. – Джо приготовил для тебя отличный подарок.
Лиззи аккуратно спустила ноги на пол и встала.
– Спасибо, мистер Симмонс, – сказала она и сделала реверанс.
– Ну-ка, Лиззи, разве он не заслужил улыбки? Девочка послушно растянула губы в подобии улыбки.
Но глаза ее оставались сонными.
Пинкни почувствовал отчаяние, как всегда после провала своих ежедневных попыток разбить лед.
– Разве ты не хочешь поглядеть, что это? Смотри!
Он описал размашистый полукруг, доставая из-за спины игрушку. Господи, подумал он, научи ее опять улыбаться. Сам он постарался улыбнуться как можно веселее. Вдруг рот его приоткрылся от изумления.
Лиззи, протянув руки, подбежала к нему, глаза ее сверкали.
– Мишка! – воскликнула она.
Пинкни успел опуститься на колени, и девочка крепко обняла его вместе с медвежонком. Лиззи с размаху хлопнулась на пол и прижала мишку к плечу. Она радостно смеялась и целовала игрушку. Неожиданно девочка отстранила медвежонка от себя и нахмурилась.
– Это не мишка, – заявила она.
Пинкни растерянно покачал головой. Сначала обрадовалась, потом рассердилась. Но по крайней мере, не осталась равнодушной. Может быть, он сделал что-то не так?
Джо присел на корточки возле двери.
– Это мишка, – сказал он, – так он нам представился. Он остановил меня прямо на улице. Сказал, что путешествовал с цирком. Зрители закармливали его леденцами, оттого он так растолстел. Но он купил чудесное новое пальтишко, которое ему очень идет. Вот он и решил вернуться, чтобы похвастаться. Слишком уж он о себе воображает, этот медведь.
Джо очень серьезно смотрел на девочку. Лиззи взглянула на игрушку, потом на Пинкни.
– Он все выдумал, – сказала она бесцветным голосом.
Пинкни попытался улыбнуться. Девочка повернулась к Симмонсу:
– Вы все выдумали.
Их взгляды встретились. Тень сохранял невозмутимое выражение.
– Хотите верьте, хотите нет, мисс, – сказал паренек. – Вам бы хотелось, чтобы эта история была придуманной?
Лиззи свела брови. Она все еще пристально смотрела на Симмонса. Пинкни затаил дыхание. Он понимал, что происходит нечто важное. Наконец Лиззи перестала хмуриться.
– Нет, – сказала она.
Стиснув медвежонка, девочка встряхнула его.
– Не будет тебе здесь никаких леденцов! – воскликнула она. – Ты, старый прожорливый медведь.
Лиззи обхватила мишку и прижалась лицом к его пушистой шерстяной шее.
Джо поднялся и поманил пальцем Пинкни. На цыпочках оба вышли из комнаты.
Когда они наполовину спустились вниз, над перилами показалась голова Лиззи. Рядом была голова медвежонка.
– Мистер Симмонс, – прошептала девочка, Джо и Пинкни взглянули наверх. – У меня шатается зуб. – Лиззи улыбнулась и покачала один из своих крошечных зубов кончиком языка. Затем девочка и медведь исчезли.
– Надо бы выпить, – пробормотал Пинкни.
Он повел младшего товарища в библиотеку.
– Как это все случилось, Тень?
– По счастливой случайности. Стюарт упомянул, что во время паники в Колумбии Лиззи потеряла игрушечного медвежонка. Это очень ее огорчило. Я и прежде замечал, что малыши привязываются к какой-нибудь игрушке. По медвежонку она и тосковала. А не по пропавшей негритянке, о которой вы все беспокоитесь. Черномазая сука, это надо же – бросить ребенка в горящем аду.
Пинкни с недоумением взглянул на него. Тень тронул друга за руку.
– Не гадай, капитан. Одному только Богу ведомо, что пережил ребенок в ту ночь. Что было, то было.
Разделавшись с виски, он протянул Пинкни свой стакан.
– Надо повторить. Пинкни налил ему еще. Джо хмыкнул.
– А она смышленая, эта Лиззи. Ведь понимает, что мишка не тот самый. Но решила себя убедить, что это он и есть. Подумала – и решила. Я восхищаюсь людьми, которые не пасуют перед фактами.
Пинкни протянул ему стакан.
– Спасибо, Тень.
– Не стоит благодарности.
Пинкни торжественно поднял свой стакан, и мужчины выпили.
13
После подарка Джо девочка переменилась. Она все еще была тиха и очень вежлива со всеми, но к Симмонсу относилась как к равному, с дружеским интересом. Пинкни радовался, что скорлупка, в которой она пряталась, треснула, хотя и ревновал ее к Джо. С Пинкни она не вела себя так свободно.
Но случай сблизил его с девочкой. В августе частые грозы заставляли нянюшек с детьми рано покидать парк. Однажды Софи, взглянув на небо, решила совсем не идти. Лиззи скучала без дела. Она зашла в комнату Пинкни и застала их за работой, которую они старались выполнить, пока леди дремали, а Стюарт уходил в клуб. Лиззи в это время обычно была с Софи в парке. Пинкни обучал Джо грамоте, а сам учился писать левой рукой.
– Ах, Пинни! – взвизгнула она. – Дай-ка и я попробую. Пожалуйста.
Она была настолько взволнована, что взяла брата за руку. Она впервые прикоснулась к нему с тех пор, как ей подарили медвежонка.
Джо, не говоря ни слова, протянул ей дощечку.
– Вот это буква «С», – сказал он, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Меня догнать нетрудно.
Девочка счастливо вздохнула.
– Пинни быстро научит меня, – сказала она. – Пинни – самый умный человек на свете.
К несчастью для Пинкни, у него не хватило ума, чтобы справиться с интригой, которую плела вокруг него мать. Джулия вскоре подметила, что Пруденс Эдвардс заинтересовалась Пинкни. Она не уставала подкалывать Мэри насчет того, что семейство Эдвардс небезразлично к ее сыну. Мэри тут же принялась за дело.
Всем было известно, что дочь Эдвардса ведет себя вызывающе даже для янки. Девушка не носила ни кринолинов, ни корсетов. Ходила она стремительно, как мальчишка, и под юбкой можно было различить очертания ее ног. И конечно же, ее никто не сопровождал. Она добиралась одна от дома до школы и обратно. Мэри не преминула этим воспользоваться.
Первый раз Пинкни даже не догадался, что встреча была не случайной. Мэри попросила сына сопроводить ее в аптеку доктора Тротта на Брод-стрит. Ей необходимо было купить новую нюхательную соль, которую рекомендовала Салли Бретон. По ступенькам она сошла очень медленно, сетуя, что пятка запуталась в складках подола. Однако неудобство тут же исчезло, едва Пруденс Эдвардс показалась на пороге соседнего здания. Мэри подскочила к ней. С минуту она оживленно болтала с девушкой, а затем представила ей Пинкни.
– Мы непременно проводим вас домой, мисс Эдвардс. Просто нет никаких слов, какие негодяи шатаются по улицам.
Разумеется, когда они подошли к дому девушки, мисс Эдвардс пригласила их на чай. Она и ее отец пьют чай в самое неурочное время, добавила она. Мэри приняла приглашение.