Сознание исключительной серьезности положения толкнуло Диккенса на замысел «Рождественских повестей». Праздник рождества всегда был связан в Англии с иллюзией примирения врагов, доброго взаимного понимания между людьми различных общественных состояний и положений, и Диккенс разделял эти иллюзии. Рождественский праздник был для него воплощением принципов, проповедью которых он рассчитывал добиться огромных результатов.
«Рождественские повести», задуманные Диккенсом, должны были выходить ежегодно в дни рождества и заключать проповедь, обращенную как к бедным, так и к богатым во имя улучшения участи бедняков и исправления богачей. Это был итог длительных раздумий и исканий, и писатель считал, что его замысел выполняет социальную миссию огромной важности.
Диккенс ошибочно видел в «рождественской проповеди» осуществление высшего гуманизма. Объективно он выступал с пропагандой теории классового мира. Система идей, которая положена в основу рассказов, достаточно очевидна: простейшая формула «рождественской философии» — достижение классового мира путем исправления одних и воспитания бодрости и терпения у других. Но значение «Рождественских повестей» отнюдь не исчерпывается этой проповедью.
«Рождественские повести» 1843—1848 годов (в особенности первые две из них) были сложным художественным сплавом, в котором соединялась тенденция обличительная с тенденцией морализаторской. Они построены по принципу прямого сочетания реалистического повествования и сказочной фантастики. Альтруистическая проповедь, которую произносит автор, а в особенности те моральные перерождения, которые он хочет показать, плохо укладывались в рамки какого-либо из реалистических жанров. И Диккенс обратился к жанру святочной сказки, которая не только допускает мотивы исправлений и перерождений, но почти не мыслится без них.
В таких повестях, как «Рождественский гимн» или «Колокола», Диккенс-сатирик достигает огромного мастерства в изображении некоторых типичных явлений современной писателю жизни. Скряга Скрудж, предоставляющий работным домам позаботиться о бедных и упрекающий (в согласии с учением Мальтуса) родного племянника в том, что он, женившись, увеличит рождаемость в своей стране, на что не имеют права бедняки; Файлер и Кьют, сообщающие дочери бедняка законы Мальтуса, по которым нищие не имеют права порождать себе подобных,— могут быть причислены к тем образам художника-реалиста, в которых он достигает наибольшей глубины сатирического обобщения.
В 1848 году Диккенс завершил работу над большим романом «Торговый дом Домби в Сын». Идейный смысл этого романа раскрывается по мере того, как раскрываются характеры героев и развертывается действие.
Рисуя портрет Домби, Диккенс прибегает к излюбленному художественному средству построения комплексного образа — черта за чертой, деталь за деталью создает образ типичного коммерсанта, торгового короля Сити.
Бесчеловечности Домби и его управляющего Каркера — людей, посвятивших свою жизнь наживе,— Диккенс противопоставил душевное величие и подлинную человечность Флоренс и ее друзей из народа — «бедняков», «маленьких людей» Лондона. Это юноша Уолтер Гэй и его дядюшка Соломон Джилз, это друг Джилза — капитан в отставке Катль, это, наконец, семейство машиниста Тудля, сам машинист и его жена — кормилица Поля — миссис Ричардс. Домби уверен, что все на свете можно купить на деньги, но эти простыё скромные труженики неподкупны, бескорыстны и прекрасны своими душевными качествами.
«Домби и Сын» — первый роман Диккенса, лишенный той оптимистической интонации, которая была так характерна для него в ранние годы творчества. В романе звучат мотивы, которые никогда прежде не звучали у Диккенса,— мотивы сомнения, смутной печали. Убежденность в конечной удовлетворительности всего существующего, в возможности увещеванием воздействовать на ход истории покидала Диккенса. И в то же время он не мог преодолеть в себе привычные представления, а незыблемости существующей системы общественных отношений.
Мотив неудовлетворенности и тревоги, повторяющийся в упоминаниях о непрерывном потоке воды, уносящем с собой все в своем неумолимом течении, настойчиво звучит на протяжении всей книги. В различных вариантах ‘возникает в ней и мотив неумолимой смерти. Трагическое решение главной темы романа, связанной с раскрытием образа Домби, усиленное рядом дополнительных лирических мотивов и интонаций, делает «Домби и Сын» романом неразрешимых и неразрешенных конфликтов. Эмоциональная окраска всей образной системы романа говорит о кризисе, который назрел в сознании большого художника к концу 40-х годов.