— Волюмния, — ответствует сэр Лестер, держа в руках какой-то список, наши дела идут сносно.
— Только сносно!
Настало лето, и погода теплая, но по вечерам специально для сэра Лестера топят камин. Сэр Лестер садятся на свое любимое место, отгороженное экраном от камина, и очень решительным, но чуть-чуть недовольным тоном словно желая сказать: "Я не обыкновенный человек, и если говорю "сносно", это слово не следует понимать в его обычном значении", — повторяет:
— Волюмния, наши дела идут сносно.
— У вас-то, во всяком случае, нет противников, — уверенно говорит Волюмния.
— Да, Волюмния. Наша обезумевшая страна, как это ни печально, во многих отношениях утратила здравый смысл, но…
— Все-таки еще не настолько свихнулась, чтобы дойти до этого. Приятно слышать!
Удачно закончив фразу сэра Лестера, Волюмния вернула себе его благосклонность. Сэр Лестер, милостиво наклонив голову, как будто говорит себе: "В общем, она неглупая женщина, хотя порой говорит не подумав".
И в самом деле, обольстительная Дедлок совершенно напрасно подняла вопрос о противниках — ведь на всех выборах сэр Лестер неизменно выставляет свою кандидатуру, как своего рода крупный оптовый заказ, который следует выполнить срочно. Два других принадлежащих ему парламентских места он считает как бы розничными заказами меньшего значения и просто направляет своим "поставщикам" угодных ему кандидатов с приказанием: "Будьте любезны изготовить из этих материалов двух членов парламента и по выполнении заказа прислать их на дом".!!!
— Должен признать, Волюмния, что во многих местах народ, к прискорбию, выказал дурное умонастроение и на этот раз оппозиция правительству носила самый решительный и неукротимый характер.
— Пр-роходимцы! — бормочет Волюмния.
— Больше того, — продолжает сэр Лестер, окидывая взором родственников, расположившихся кругом на диванах и оттоманках, — больше того, даже во многих местах, точнее, почти во всех тех местах, где правительство одержало победу над некоей кликой…
(Заметим кстати, что кудлисты всегда обзывают дудлистов "кликой", а дудлисты платят тем же кудлистам.)
— …даже в этих местах, как я вынужден сообщить вам с краской стыда за англичан, наша партия восторжествовала лишь ценою огромных затрат. Сотни, уточняет сэр Лестер, оглядывая родственников со все возрастающим достоинством и обостряющимся негодованием, — сотни тысяч фунтов пришлось истратить!
Есть у Волюмнии небольшой грешок — слишком она наивна, а наивность очень идет к детскому платьицу с широким кушаком и нагрудничку, но как-то не вяжется с румянами и жемчужным ожерельем. Так или иначе Волюмния по наивности вопрошает:
— Истратить? На что?
— Волюмния! — с величайшей суровостью выговаривает ей сэр Лестер. Волюмния!
— Нет, нет, я не хотела сказать "на что", — спешит оправдаться Волюмния, взвизгнув по привычке. — Какая я глупая! Я хотела сказать: "Очень грустно!"
— Я рад, — отзывается сэр Лестер, — что вы хотели "сказать: "Очень грустно".
Волюмния спешит высказать убеждение, что этих противных людей необходимо судить как предателей и силой заставить их поддерживать "нашу партию".
— Я рад, Волюмния, — повторяет сэр Лестер, не обращая внимания на эту попытку умаслить его, — что вы хотели сказать: "Очень грустно". Конечно, это позор для избирателей. Но раз уж вы, хоть и нечаянно, хоть и не желая задать столь неразумный вопрос, спросили меня: "На что?" — позвольте мне вам ответить. На неизбежные расходы. И, полагаясь на ваше благоразумие, Волюмния, я надеюсь, что вы не будете говорить на эту тему ни здесь, ни в других местах.
Обращаясь к Волюмнии, сэр Лестер считает своим долгом сохранять суровое выражение лица, так как в народе поговаривают, будто примерно в двухстах петициях по поводу выборов эти "неизбежные расходы" будут откровенно и бесцеремонно названы "подкупом", а некоторые безбожные шутники уже предложили исключить из церковной службы обычную молитву "за парламент" и посоветовать прихожанам вместо этого молиться за шестьсот пятьдесят восемь джентльменов[23], "болящих и недугующих".
— Я думаю, — снова начинает Волюмния, оправившись, после небольшой передышки, от недавней экзекуции, — я думаю, мистер Талкингхорн заработался до смерти.
— Не знаю, с какой стати мистеру Талкингхорну зарабатываться до смерти, — возражает сэр Лестер, открывая глаза. — Я не знаю, чем занят мистер Талкингхорн. Он не выставлял своей кандидатуры.
Волюмния полагает, что его услугами пользовались. Сэр Лестер желает знать, кто пользовался и для чего именно? Волюмния, вторично посрамленная, предполагает, что кто-нибудь… для консультации и устройства дел. Сэр Лестер не имеет понятия, нуждался ли какой-нибудь клиент мистера Талкингхорна в услугах своего поверенного.
23
…шестьсот пятьдесят восемь джентльменов… — число членов английского парламента во времена Диккенса.