Сэм Уэллер надел шляпу весьма небрежно и элегантно и, засунув руки в карманы жилета, отправился не спеша к Квин-сквер, насвистывая при этом самые популярные мотивы, аранжированные совершенно по-новому для такого благородного инструмента, как шарманка или губная гармоника. Дойдя до того дома на Квин-сквер, куда его послали, он перестал свистеть и беззаботно постучался в дверь; на стук немедленно вышел лакей с напудренной головой, в превосходной ливрее и симметрического телосложения.
— Здесь живет мистер Бентам, старина? — осведомился Сэм Уэллер, нимало не смущенный тем ослепительным великолепием, какое явилось перед ним в лице напудренного лакея, облаченного в превосходную ливрею.
— Что нужно, молодой человек? — последовал высокомерный вопрос напудренного лакея.
— Если он живет здесь, то ступайте к нему с этой-вот карточкой и скажите, что мистер Уэллер ждет, понимаете? — сказал Сэм.
С этими словами он хладнокровно вошел в вестибюль и уселся.
Напудренный лакей очень громко хлопнул дверью и очень величественно нахмурился: но ни хлопанье, ни хмурый вид не произвели впечатления на Сэма, который разглядывал с критическим одобрением стойку красного дерева для зонтов.
По-видимому, отношение хозяина к визитной карточке расположило напудренного лакея в пользу Сэма, ибо, когда он передал ее и вернулся, он улыбался дружелюбно и сказал, что ответ сейчас будет готов.
— Очень хорошо, — отозвался Сэм. — Скажите старому джентльмену, чтобы он не вгонял себя в пот. Дело не к спеху, приятель, ну и верзила же вы… Я уже пообедал.
— Вы обедаете рано, сэр, — сказал напудренный лакей.
— Я нахожу, что лучше справляюсь с ужином, если обедаю рано, — ответил Сэм.
— Давно ли вы в Бате, сэр? — осведомился напудренный лакей. — Я не имел удовольствия слышать о вас раньше.
— Я пока еще не произвел здесь поразительной сенсации, — пояснил Сэм, — потому что я и другие модные джентльмены приехали только вчера вечером.
— Славное местечко, сэр, — сказал напудренный лакей.
— Похоже на то, — заметил Сэм.
— Хорошее общество, сэр, — продолжал напудренный лакей. — Лучшая прислуга, сэр.
— Я бы тоже так сказал, — отозвался Сэм. — Приветливые, простые ребята, слова из них не вытянешь.
— О, совершенно верно, вот именно, сэр! — подтвердил напудренный лакей, истолковав замечание Сэма как величайший комплимент. — Вот именно. Вы это употребляете, сэр? — осведомился рослый лакей, извлекая маленькую табакерку с лисьей головой на крышке.
— Да, но чихаю, — ответил Сэм.
— Признаюсь, это нелегко, сэр, — согласился рослый лакей. — К этому нужно привыкать постепенно, сэр. Лучше всего практиковаться на кофе. Я долго носил с собой кофе. Он очень напоминает рапе[24], сэр.
Резкий звонок поставил напудренного лакея перед постыдной необходимостью спрятать лисью голову в карман и поспешить со смиренной физиономией в «рабочий кабинет» мистера Бентама. Кстати, знал ли кто человека, который ничего не читает и ничего не пишет, но у которого не было бы маленькой задней комнаты, именуемой «рабочим кабинетом»?
— Вот ответ, сэр, — сказал напудренный лакей. — Боюсь, что он покажется вам обременительным по величине.
— Не стоит об этом говорить, — отозвался Сэм, беря письмо в самодельном конвертике. — Есть надежда, что мое истощенное тело как-нибудь выдержит.
— Надеюсь, мы еще встретимся, сэр, — сказал напудренный лакей, потирая руки и провожая Сэма до порога.
— Благодарю вас, сэр, — отозвался Сэм, — но не трудитесь, не утомляйтесь чрезмерно; вы очень любезны. Подумайте, как вы нужны обществу, и не допускайте, чтобы вам повредила непосильная работа. Ради ваших ближних берегите свое спокойствие; вы только подумайте, какая бы это была потеря!
С такими патетическими словами Сэм Уэллер удалился.
— Это очень странный молодой человек, — сказал напудренный лакей, глядя вслед мистеру Уэллеру; физиономия лакея явно выражала, что он не может его раскусить.