Выбрать главу

Терминал-Айленд отделяет от Сан-Педро полоса воды миль в десять шириной. Перебраться на материк можно двумя способами: люди плывут на пароме, а машины едут по мосту. Меня подвезли к парому. Он как раз отходил, но я специально не стал спешить. Вместо этого я присел на штабель досок и стал разглядывать людей, машины и чаек. Я пытался определить марку автомобилей. Семь лет тюремного заключения не прошли бесследно: я с трудом отличал «форд» от «шевроле». Чайки падали вниз, подхватывая разбросанный на земле мусор. Наблюдая за оказавшимися поблизости людьми, я думал, скольким из них пришлось посидеть в тюрьме и есть ли среди них такие, кто провел за решеткой больше половины своей жизни. Мне было тридцать два года, и больше семнадцати лет моей жизни прошло в тюрьме или в исправительных учреждениях, где я тоже был лишен свободы.

Полной грудью я вдыхал свежий воздух и не мог им надышаться. «Я свободен, я вышел на волю. Я могу идти, куда захочу, я могу делать все, что мне вздумается. Мне больше не надо становиться в строй, чтобы идти есть, или вставать по утрам под звон колокола. Никто больше не скажет мне "встань в строй, Чарли" и не прикажет подняться с места для переклички», — говорил я себе. Эти слова должны были взволновать меня, но вместо этого я чувствовал пустоту в душе. Страха не было, но я ощущал себя потерянным и очень одиноким. Вот сидел я здесь в своем десятидолларовом костюме, с тридцатью долларами в кармане, с адресом человека, который будет присматривать за мной, и парой телефонов бывших приятелей по тюрьме, просивших позвонить, как выйду. Это было 21 марта 1967 года. День был ясный, солнечный, дул прохладный, освежающий ветер, но я был как в тумане.

Должно быть, я пропустил несколько рейсов парома, пока так сидел. Я видел все вокруг, но ничего не осознавал. Я все думал, что же буду делать, доложившись контролеру? Обращенный ко мне голос вернул меня к реальности: «Эй, приятель, хочешь, подброшу до Педро?» Это был водитель грузовика, каждый день бывавший на Терминал-Айленде. Он был знаком с тюремными порядками и мог запросто подвезти парня, который только что освободился. Нет, спасибо, отказался я, и вновь погрузился в свои думы. Я не замечал, как идет время, но догадался, что прошла уже пара часов к тому моменту, когда я вновь услышал: «Точно не надо подбросить тебя куда-нибудь?» Это был тот же водитель. Я забрался в грузовик, и мы поехали по мосту. Водитель оказался дружелюбным разговорчивым парнем. Ему было любопытно, за что и как долго я сидел. Он только присвистнул, услышав, что я сидел в тюрьме с 1960 года, и спросил: «Слушай, как же можно сидеть так долго?» Потом он сказал, что как-то пробыл в кутузке, куда попал по пьяни, целый выходной и чуть с ума не сошел. Мы посмеялись и сошлись на том, что ему крупно повезло. Не прошло и пяти минут после нашего знакомства, как парень уже раскуривал косяк. Я просто понять не мог, как это он не боится, что его могут засечь. Мы начали курить. У меня не укладывалось в голове, что мы курим травку и едем в это время по дороге, а вокруг полно машин. Боже мой, последний раз я курил траву в соответствующей компании, да и то никто не стал бы раскуриваться, если был риск, что тебя заметит кто-нибудь из «правильных». С той поры, когда в 1960 году за мной захлопнулись тюремные ворота, слишком многое изменилось, и мне предстояло с этим столкнуться.

Новый знакомый пригласил меня к себе и сказал, что при желании я могу остаться у него на пару деньков. Почему бы и нет? У меня точно не было других вариантов. Он подвез меня к надзирателю, чтобы я мог отметиться, а потом мы поехали к нему домой. Когда мы вошли, парень представил меня своей жене: «Мардж, это Чарли». Она улыбнулась и проявила ко мне расположение. Обед был уже готов, и на столе стояли две тарелки. Не спрашивая меня, отобедаю ли я с ними, она поставила на стол еще одну тарелку. За едой она спросила, где я работаю. Не успел я рта раскрыть, как ее муж опередил меня и сказал, что я только что вышел из тюрьмы и останусь у них на ночь или на пару дней. Улыбка исчезла с лица женщины, и она не знала, как сохранить прежнее дружелюбие по отношению ко мне. Я переночевал у них и мог бы остаться дня на два, как и было предложено, но, в отличие от мужа, Мардж не хотела оставаться под одной крышей с бывшим заключенным. Не хочу сказать, что она была груба со мной, но я почувствовал напряжение, возникшее сразу после того, как выяснилось, что меня только что выпустили из тюрьмы.