Дэвид чувствовал себя просто превосходно. Теперь он знал, что сможет сделать с этим миром все, что захочет. Он ощущал себя каким–то… особенным, не таким как все. Впрочем, он и был особенным — хотя бы потому, что пришел из другого мира. Кажется, эта девушка — Леди, но из всех здесь присутствующих она выбрала именно его, Дэвида Брендома. И пусть сегодня он сидит за нижним столом, ничего, завтра этот граф Кирран будет считать за честь видеть его в своем доме. Дайте только время…
Танец закончился. Договариваясь о времени встречи — Кремен приглашала его к себе — они вернулись к столу. И тут…
…чья–то жесткая рука оторвала Кремен от Дэвида и поволокла в сторону. Он рванулся следом…
Взгляд Лэйкила пригвоздил его к месту.
Как удар под дых. Весь его боевой запал неожиданно улетучился. Глаза Лэйкила не метали молнии, не выражали гнева или ярости. Это был совершенно пустой, лишенный каких бы то ни было эмоций, холодный взгляд. Дэвид уже однажды видел это выражение — во время их первой встречи, когда Лэйкил стоял над ним и раздумывал, убить его или оставить в живых? Или, точнее, — не раздумывал…
— Сядь на место, — сказал граф своему оруженосцу. И тогда Дэвид…
И тогда Дэвид пошел к столу и сел. Молча. Лэйкил обернулся к блондинке, локоть которой по–прежнему крепко сжимал. Брезгливо разжал руку.
— Кремен, — негромко сказал он, и тон его не предвещал ничего хорошего, — мне кажется, ты хочешь со мной поссориться.
Блондинка удивленно распахнула свои изумрудные глазки.
— Лэйкил? Да что с тобой?..
— Кремен, убери эту смазливую рожу. Сейчас же. Или, может быть, ты надеешься захомутать меня ?
Плоть потекла, как расплавленное масло. Длинные белокурые волосы исчезли, изменился покрой одежды.
— Лэйкил, — недоуменно пожало плечами бесполое существо, стоявшее перед графом, — я вовсе не хочу с тобой ссориться.
— А мне кажется, хочешь. Ты что, не видел, что этот человек пришел со мной?
Кремен покачал головой.
— Видел, но… Такой наивный, милый мальчик. Я думал, ты привел его, чтобы мы могли как следует поразвлечься. Помнишь, как на юбилей Киррана ты приволок брызжущего слюной генерала?.. Мы здорово посмеялись тогда, а потом ты мне его подарил. Я думал, ты и на этот раз…
— Генерал — это генерал. Это и был подарок — тебе, Киррану, кому угодно, кто захотел бы получить его. А вот это, — он кивнул в сторону землянина, — мой оруженосец и ученик. Улавливаешь разницу?
— Ну не будь таким злым, — заныл Кремен. — Я ведь не нарочно, а ты меня так расстраиваешь. Разве я нарочно? Ну, в самом деле, разве я нарочно?.. Да не нужен он мне!..
— Рад это слышать. В следующий раз, когда я кого–нибудь приведу, будь любезен, спроси у меня сначала, что это: гость или подарок.
Кремен замахал руками.
— Хорошо, хорошо. Только не говори со мной таким тоном. Я совсем не хочу с тобой ссориться. Ты ведь сам знаешь: я за любовь.
* * *
…Когда блондинка превратилась в лысое существо неопределенного пола, Дэвид почувствовал себя так, как будто его треснули по голове. И не пыльным мешком, а хар–р–рошей кувалдой.
— Что… это ?
— Лорд Кремен, барон кен Гэплиш, — ответил Рэдрик. — Ты что, не слышал о нем раньше?.. Ах, да, ты же из другого мира…
— Он что — мужик?
Рэдрик пожал плечами.
— В зависимости от обстоятельств. Мы говорим «Лорд» и «барон», хотя с тем же правом можно было бы сказать «Леди» и «баронесса». Но надо же как–то обозначать его… ее.
— Что за… — Дэвид с трудом удержался, чтобы не сплюнуть. Поцелуй, который в конце танца подарила ему блондинка, теперь жег губы. — Тьфу! Ну повезло, — на педика нарвался!
— Строго говоря, Кремен вовсе не голубой, — возразил оруженосец Киррана, — если бы он захотел переспать с тобой, вряд ли бы ты нашел в нем что–нибудь, что отличало бы его от женщины. К тому же ему двести с лишним лет, и никому уже в точности не известно, какого пола он был при рождении. Может быть, это женщина, которая время от времени принимает мужской облик. Я не знаю. Я знаю только одно. Пока что еще никто из тех, кого он приглашал к себе в замок «погостить», не вернулся обратно.
— Что он с ними там делает? — хрипло спросил Дэвид.
Рэдрик пожал плечами.
— Не знаю. Может быть, производит какие–то опыты. Может быть, превращает во что–нибудь. Слухи разные ходят. Некоторые говорят, что барон людоед, но я думаю, что это выдумки… Эй, эй, Марилена! Хватит кипятить вино в моем бокале!.. Я тебе сейчас крысу под юбку засуну…
* * *
Веселье продолжалось до позднего вечера, потом гости постепенно стали расходиться по домам. Лэйкил попрощался с хозяином, поклонился Алиане и сделал знак Дэвиду: пора.
Они вышли на балкон. Прохладный ветер заставил Дэвида поежиться.
«У них что, не принято телепортироваться прямо из обеденного зала? — недовольно подумал он. — А что?.. Вполне может быть. Вроде как у нас принято выходить через дверь, а не через окно, даже если ты живешь на первом этаже…»
На соседней башне захлопали тяжелые крылья. Дракон зевнул, выдохнув сноп рыжего пламени. Леди Элия, свесившись с седла, нетерпеливо хлестнула его тросточкой по шее.
Лэйкил произнес заклинание возвращения. Свет объял их и через несколько мгновений выбросил у Главного Сплетения Тинуэта. Похоже, сейчас у кен Апрея не было желания любоваться красотами волшебной дороги.
— Спокойной ночи, Дэвид. — И граф направился в сторону своих апартаментов.
— Подожди.
Лэйкил обернулся.
— Ты хочешь поговорить о Кремене? Давай в другой раз. Да и говорить тут не о чем… Это наша жизнь, Дэвид. Просто жизнь.
— То есть у вас считается нормальным вот так запросто…
— Нет, — отрезал Лэйкил. Глаза его холодно блеснули. — У нас считается ненормальным покушаться на чужую собственность, когда мы собираемся вместе, чтобы поболтать и повеселиться. Именно поэтому я чуть не прибил Кремена. И не надо делать такое обиженное лицо. Тебя коробит слово «собственность», но пока ты остаешься моим учеником, в определенном смысле — пусть даже только номинально, ты будешь моей собственностью так же, как моя земля или этот замок. В противном случае, в следующий раз у меня не будет права защитить тебя. Мы это уже обсуждали перед тем, как отправиться к Киррану.
— Да–да. — Дэвид кивнул. — Я хотел поговорить как раз об этом… об этой беседе, а не о Кремене. Помнишь, ты говорил, что волшебство — это искусство, а не наука?..
— Я говорил о том, что его можно воспринимать и так, и так, но для тебя будет лучше, если ты научишься смотреть на магию как на творческую деятельность, а не просто как на набор удобств. По крайней мере, все нормальные волшебники воспринимают волшебство таким образом. Кстати, магию часто так и называют — Искусством. С большой буквы.
— Да. Я понимаю. — Он снова кивнул. — Теперь понимаю.
— Да неужели? — хмыкнул Лэйкил.
Дэвид не стал обращать внимания на его тон.
— Когда мы были у Киррана, — стал рассказывать он, — Рэдрик хотел запустить крысу под юбку одной девице… ну, понимаешь, она вскипятила вино у него в бокале… неважно. Так вот, я видел, как он создает эту крысу. Он делал это не на столе, естественно. Не на глазах у всех, а тайком… на стыке наших с ним стульев. Это заняло у него секунд тридцать. Потом он еще столько же времени потратил, чтобы прорисовать детали — навести блеск в глазах, сделать шерстку пожестче, то–се… Понимаешь, — Дэвид поднял перед собой руки и заговорил чуть более взволнованно, — он ведь с самого начала знал, что Марилена тут же ее прихлопнет. Прихлопнет сразу, как только почувствует, что что–то прыгает по ее ноге и норовит забраться… ну, в общем, понятно куда. Скорее всего, она даже не увидит эту крысу. Так и случилось. И все равно Рэдрик очень тщательно создавал ее. Даже сделал несколько седых волосков. Ему просто нравилось возиться со всем этим.
Лэйкил хотел что–то сказать, но Дэвид выставил перед собой ладони.
— Пожалуйста, дай мне закончить. Я спросил у него: она что, живая? Нет, говорит, это иллюзия, фантом. Хочешь потрогать? Какая же, спрашиваю, это иллюзия, если ее можно потрогать? А он говорит: осязательная. А также зрительная, обонятельная и слуховая. И выпустил крысу Марилене под юбку…