Невесть откуда налетевший порыв ветра поднял полисмена в воздух и отравил в свободный полет. Пролетев приблизительно полтора квартала, он врезался в лоток с фруктами. Скатился на землю и остался недвижим. Яблоки и апельсины, как разноцветные мячики, запрыгали по тротуару.
Тяжелая рука убралась с плеча Дэвида. Обернувшись, он увидел, как первый коп, не сводя вытаращенных глаз с брата Лайлы, судорожно пытается расстегнуть кобуру.
Похоже, Лэйкил имел представление о том, что такое огнестрельное оружие. Во всяком случае, следующий порыв ветра незамедлительно отправил этого стража порядка вслед за его напарником.
Лэйкил спокойно перевел взгляд на землянина. Как будто бы ничего и не случилось.
— Так на чем мы остановились?.. Ах да, ты сказал, что хочешь оказаться в другом месте. Курорт в тропиках? Заснеженные вершины? Какое–нибудь красивое место, которое ты…
— Черт! Нет! — Вокруг лежащих полицейских стали собираться люди. Кто–то пытался оказать им первую помощь. — Куда угодно, в любой другой мир — но ДРУГОЙ!!!
Лэйкил задумчиво потер подбородок:
— Странное желание. Подумай хорошенько. Ты будешь неприспособлен к…
— Я и так думаю! Мне светит пожизненное заключение, если я тут останусь!
— Это из–за них? — Лэйкил кивнул в сторону, куда улетели копы. — Не беспокойся. Тебя никто не вспомнит.
— Нет. Это… это не только из–за них. Твоя сестра вытащила меня из тюрьмы. Видит Бог, я ни в чем не виноват, но нашему правосудию этого не докажешь.
— Хмм… А если тебя просто отправить в другую страну, предварительно снабдив деньгами и документами?
— У нас одна страна.
Лэйкил сдался.
— Ладно. Сейчас прогуляемся к нам домой, а потом подумаем, куда тебя пристроить.
Он сделал широкий жест, как будто хотел заключить их троих в невидимый круг. Переливающееся свечение Двери не накапливалось в воздухе в течение двадцати–тридцати секунд, как было раньше, — свет сразу окружил их и растворил в своей мягкой белизне.
Под приближающееся пение сирен они покинули Землю двадцать первого века.
2
Знакомый зал со сводчатым потолком. Лайла тихо шмыгнула носом. Реветь она уже перестала.
— Возьми платок и вытри лицо, — сказал Лэйкил. — Твое поведение непристойно. Благородные люди не плачут. Даже если им всего лишь одиннадцать лет. Тем более — при посторонних.
Дэвид ждал, что она скажет в ответ что–нибудь едкое, но обманулся. Лайла молча достала платок и вытерла лицо.
— Ты голоден? — спросил Лэйкил у Дэвида.
— Да нет. Я уже… обедал.
Лэйкил перехватил его взгляд. На лице хозяина дома прорезалась усмешка.
— Так–так… А я думаю, почему это ты ничему не удивляешься? Даже по сторонам не смотришь… Ты уже был здесь.
Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение.
— Да, был. — Дэвид не стал отпираться.
— Сколько раз, — Лэйкил обернулся к сестре, — сколько раз мы с тобой об этом говорили?
Лайла посмотрела на брата с неприязнью.
— …Сколько раз? Но все без толку. Только я уйду, ты снова кого–нибудь притащишь. Когда до тебя, наконец, дойдет…
Дэвид решил, что должен вмешаться:
— Эй, полегче! Если мое присутствие кого–то тут не устраивает, я могу уйти. Но не надо давить на ребенка. Она…
— Уймись, — беззлобно оборвал его Лэйкил. — Не ты ли только что упрекал меня в том, что я совершенно не забочусь о своей сестре?
Дэвид прикусил язык.
— Ладно. — Лэйкил легонько подтолкнул девочку в спину. — Нравоучения отложим на потом. Пошли в столовую. Может, вы оба и сыты, а вот я еще не обедал.
И они направились по уже знакомому Дэвиду маршруту.
— Пойми. Я против тебя ничего не имею, — неторопливо, будто бы рубя сказанное на части, говорил Лэйкил. — У тебя вроде бы мозги на месте. Впрочем, что касается бездарных… в смысле — обычных людей, — тут же поправился он, — то бес с ними, пусть приводит, кого хочет. Но вот если бы она приводила только людей!.. Три недели назад притащила из леса гетрэга. Где она в нашем лесу нашла гетрэга, просто ума не приложу…
— Ты — урод, Лэйкил! Вот ты кто! — внезапно подала голос его сестренка. Голосок звучал хрипло, но с искренним возмущением. — Ты его сжег! А он тебе совсем–совсем ничего не сделал!.. — И обиженно добавила: — Дурак!
— А кто такой гетрэг? — осторожно спросил Дэвид.
Лэйкил вздохнул:
— Представь себе большое дерево… Баобаб когда–нибудь видел?.. Ну так вот, представь себе баобаб с маленькими красными глазками и здоровенной, зубастой пастью. При этом он еще умеет довольно резво передвигаться. И постоянно хочет жрать…
— Он был голодный!!! И очень одинокий!!! Ему было плохо!..
— …не понимаю, как он ее еще в лесу не сожрал. Уму непостижимо… В замковые ворота он кое–как пролез, а вот двери, как легко догадаться, для него оказались маловаты… Я как его увидел — так меня чуть инфаркт не хватил. Тварь здоровая, магии почти не поддается… я на него истратил два своих лучших огненных заклятия, а он еще минут пять метался по двору, орал так, что в соседней деревне две роженицы разрешились раньше времени, и все пытался достать меня своими ветками… Из–за этой тварюги два сарая сгорело…
— Какой же ты все–таки гад, Лэйкил! Какой же ты…
— Как жаль, — с безнадежной тоской заметил вышеупомянутый «гад», — как жаль, что одиннадцатилетних леди нельзя пороть.
— Только попробуй!
— Вот–вот.
Наконец они добрались до столовой. Грязных тарелок, стакана с недопитым соком и пустой вазочки из–под мороженого на столе не оказалось. Дэвид уже ничему не удивлялся.
Лэйкил вытащил из «холодильника» жаркое, хлеб и бокал красного вина. Сел и с аппетитом впился зубами в сочное мясо.
— Говоришь… ммм… вытащила тебя из тюрьмы?
Дэвид кивнул.
— Что ты там искала, сестричка? — осведомился «братик».
— Папу.
— Ну конечно… — Он покачал головой — Ты еще не поняла, что такие, с позволения сказать, «поиски» ничего не дадут?..
— Но Тинуэт должен был запомнить…
— Я уже объяснял. Создавая проход между мирами, Ролег всегда использовал вторичное маскирующее заклинание. Даже если он делал это дома, от Главного Сплетения Тинуэта. Это вошло у него в привычку. В результате у нас… хрум–хрум… есть лишь примерное направление его последнего прыжка. Это десять или пятнадцать миров. Он мог появиться в любой точке каждого из них. Кроме того, не факт, что один из этих пятнадцати миров стал его конечной остановкой. Ты уверена, что он не отправился дальше? Я вот не уверен.
— Мы должны попытаться! Ведь Тинуэт все–таки создал для меня Дверь! Значит, дом считает, что больше шансов найти папу там, чем в каком–нибудь другом месте!
— Он подчинился твоему желанию, вот и все. Эти прыжки с завязанными глазами ни к чему хорошему не приведут.
— Но ведь все–таки…
— Эти Двери открываются только потому, что ты плохо формулируешь свои команды! — отрезал Лэйкил. — «Перенеси меня куда–нибудь, куда, скорее всего, мог направиться мой папа!» «Куда–нибудь»… Хорошо, что в тюрьме ты наткнулась на него, — короткий кивок в сторону Дэвида, — а не на какого–нибудь психа… И еще. Как я понимаю, ты пригласила его в гости. Вы пообедали и мило поболтали, а, узнав о моем приходе, решили быстро отсюда смыться. Так? Опять было «куда–нибудь»? Ты едва не погибла…
Лайла тяжело вздохнула:
— Зануда.
— Лайла, предупреждаю: еще один такой фокус, и я отберу у тебя портальный камень.
— Ты не имеешь права! — вскинулась девочка. — Мне его папа подарил!
— Если бы твой отец видел, как ты им пользуешься, уверен, он пожалел бы о своем решении.
Повисла гнетущая пауза. Лайла вздернула подбородок. Наверное, хотела показать, что спорить на эту тему — ниже ее достоинства. Лэйкил сосредоточенно жевал мясо.
— «Твой отец»? — переспросил Дэвид. — Мне казалось, что…
— Лэйкил — мой брат, — неохотно подтвердила девочка. — Только двоюродный.
Воин прекратил жевать и мрачно взглянул на гостя.
— Мои родители погибли, когда мне было семь, — сказал он. — Война между семьями. Обычное дело. Лорд Ролег кен Апрей взял меня на воспитание. Он же и обучил Искусству. Он был мне как отец.