Осадок вновь и вновь промывают солёной водой, так что в конце концов в резервуаре — полом стволе пальмы — собирается насыщенный соляной раствор. Теперь его предстоит выпарить. Раствор вычерпывают половинкой ореха в поставленные на солнцепёк корыта. Способ, как мы видим, весьма непроизводительный: для того чтобы получить пятьдесят килограммов соли, требуется неделя.
За Гианьяром начинается пустыня, напоминающая фиолетовую Мексику. Вулкан Агунг изверг лаву в море и выжег на несколько километров вокруг всю растительность. Торчащие кое-где кактусы придают пейзажу удивительный южноамериканский колорит. Чёрные пляжи, сглаженные волнами, ни единого паруса на горизонте, иссушенное безмолвие — все это напрочь зачёркивает привычное представление о Бали. Но, как во всякой пустыне, здесь есть оазис: букет пальмовых деревьев вокруг вырубленного в камне колодца. Островок свежести, дающий жизнь обитателям соседней деревушки. На закате они приходят сами и приводят животных. Идти приходится по изборождённой морщинами каменистой береговой полосе, с перекинутым через плечо коромыслом: все с наслаждением окатывают себя колодезной водой. Женщины устроили за каменной оградой ванну. А детишки кладут на невысокий парапет полый ствол пальмы: сквозь дыры вниз льётся вода… получается оригинальный душ!
Так люди противостоят вулкану. Настанет день, и он вновь зарычит и выбросит из своего нутра смертоносную струю огня, но вода будет бить из земли вечно, чтобы поить и утешать людей.
По мере того как двигаешься по этой своеобразной балийской пустыне, все чаще наталкиваешься на поперечные расселины. Проливные дожди, время от времени все же обрушивающиеся на этот край, прорывают в толще вулканического пепла русла для однодневных речушек. Речушки быстро высыхают, но русла остаются, и дорога без конца спотыкается… Нет, пройти эти рвы не удастся. К тому же близится ночь; Агунг уже слился в одну грозную массу. На небе чётко выступает Южный Крест. Рокот волн становится сильнее из-за того, что море погрузилось во тьму. От нагревшейся земли поднимается терпкий аромат.
Высохшие русла приходится заваливать кусками лавы.
В ночи навстречу нам движется факел, его несёт балийка. Позади поскрипывает на плече у мужчины коромысло, темнота мешает определить, что у него в корзинах. Ловко ступая по камням, странная пара, окружённая зыбким жёлтым светом, исчезает в вязкой тьме по дороге на Карангасем. Мы же решили возвращаться в Сингараджу.
Дорога на Денпасар вьётся по склону вулкана до перевала Кинтамани. На дне громадной котловины, образовавшейся в стене лавы, неподвижно лежит, словно кусок льда, озеро; оно достигает семнадцати километров в диаметре. Лавовые потоки многочисленных извержений различаются по цвету: недавние — самые тёмные. Последнее извержение, случившееся в 1963 году, унесло три тысячи жизней. В феврале взорвался Агунг. Взрывом у него оторвало вершину — он так и стоит усечённым конусом. За соседом в марте последовал Батур. Извержения сопровождались таким выбросом пепла, что он на три дня закрыл небо над Сурабаей, а это в двухстах пятидесяти километрах отсюда! Смертоносной, однако, оказалась не лава, а горячие ядовитые газы, предшествовавшие извержению.
Несмотря на катастрофы, балийцы вновь и вновь селятся у подножия вулканов. Ведь огнедышащие горы — это божества, и, если они приходят в ярость, значит, дары и молитвы оказались недостаточны. Агунг сам во время последнего извержения показал это: потоки его лавы аккуратно обогнули храм, а все окрестные деревни разорили.
Причисленный к сонму богов, одинокий голый вулкан подавляет остров своим жутким величием. Пока он не пышет огнём и жаром.
А на южном берегу начинаетея парильня — привычная атмосфера Индонезии.
ГЛАВА XII
ОБЩЕСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО И БЫТ
Городская жизнь на Бали мало отличается от деревенской: та же лёгкость и непринуждённость в движениях, люди ходят, не оглядываясь по сторонам. Каждый перекрёсток непременно украшен каменной статуей или алтарём с дарами из цветов и фруктов. Религия, вошедшая в ткань жизни города, придаёт улицам какое-то умиротворение, свойственное всему острову.
Как и в Джакарте, здесь вдоль каналов-кали выстроились многоэтажные дома. Машины, грузовики, велосипеды создают известное оживление, но ощущение безмятежности не проходит. Урбанизация, ощущаемая больше всего в Денпасаре, экономической столице острова, как это ни странно, ещё больше укрепила традиционные узы, связывающие балийцев и коренящиеся в недрах деревенской общины.
Взрослый житель Бали непременно должен иметь жену и детей. Дело в том, что каждый крестьянин выполняет определённые коллективные обязанности, а они делятся на мужские и женские работы. Главы всех семей, собираясь в центре деревни на «банджар» (сходку) под священной оградой, сообща принимают решения касательно ухода за храмами и школами; часто возникают неотложные дела в связи с грозящим извержением вулкана. Кроме того, балийский крестьянин состоит ещё членом особой группы — «субак»: она занимается поддержанием оросительных каналов. Только благодаря рациональной системе распределения воды балийцам удаётся снимать по два урожая риса в год: в сухой сезон, когда реки иссякают, воду берут из естественных резервуаров, какими остаются озера в кратерах. Водопровод из бамбуковых стволов нуждается в постоянном уходе, а кроме того, необходимо рыть каналы, туннели, насыпать дамбы.
Ухоженная природа становится подлинным произведением искусства. Рисовые поля выглядят словно складки сверкающего покрывала, наброшенного на склоны гор. Малейший клочок земли выровнен, ухожен, приспособлен под посадки риса. С течением веков уход за землёй превратился из жестокой необходимости в эстетическую потребность. Бали по праву гордится своими рисовыми полями: они самые красивые в Индонезии, да и, наверное, в мире. Их границы аккуратно следуют изгибам почвы. Дамбочки укреплены красиво уложенными камнями и кораллами, которые индонезийцы добывают в море и на себе поднимают в горы.
Субак объединяет тех, кто пользуется одним источником, одной плотиной или одним каналом. Кроме технических обязанностей по содержанию водостока, за которым смотрит особо назначенный человек, члены субака должны соблюдать и религиозные ритуалы: следить, чтобы на алтарях, построенных возле источников, всегда были свежие дары, тщательно блюсти чистоту вокруг них.
Субак и банджар составляют, таким образом, основу социальной структуры острова. Тяжёлые работы на рисовом поле, особенно посадку и уборку, также выполняют сообща. Женщины собираются в группы взаимопомощи на строительстве дома. Кроме того, балийцы непременно состоят членами танцевального коллектива, оркестра, хора. Жизнь балийца проходит в группе — рабочей или творческой. Её деятельность обусловливает ритм его жизни.
Система каст не оказала на Бали такого большого влияния, как в Индии, — прежде всего потому, что она сформировалась на Бали поздно, после маджапахитско-го завоевания в XIV веке. На Бали выделились четыре сословия: брахмана — жрецов, занимающихся всем, что связано с религией; сатрия — дворянства, куда вошли и отпрыски королевских фамилий, и вешиа — включающая мелкопоместных дворян и торговцев. Остальная часть населения принадлежит к судра — простонародью, т. е. находится вне каст. Слово «судра» означает человека неблагородного происхождения, но не нищего пролетария. В наши дни межкастовые браки встречаются сплошь и рядом, остатки этикета сохранились разве что у трех высших каст.