Только вот я имел самое непосредственное отношение к этим беспорядкам.
И вот я здесь. Скрываюсь от окружающего мира, но на душе все равно неспокойно, потому что от себя не спрячешься. Чувство вины за содеянное не отпускало меня даже во сне, вгрызалось в сердце и мозг. Пару раз я был близок к тому, чтобы сунуть голову в петлю.
Я достал спички из ящика стола и зажег свечи. Когда я только поселился здесь, электричество еще было, но вырубилось через четыре дня. Либо за неуплату, либо какая-то гнида перегрызла кабель. Смешно, не правда ли? Вервольф, перекусывающий провод. Полгода назад я бы тоже посмеялся, так как еще не знал, насколько опасны ликантропы. Я тогда вообще не знал, что они существуют.
Свечи у меня расставлены по всей квартире, и от этого она напоминает обитель свихнувшегося чародея, что, впрочем, недалеко от истины. Правда, чародей из меня фиговатый. Я пробовал поджечь свечи без помощи спичек, но это не увенчалось успехом. В первый раз свеча вообще не зажглась, а во второй я чуть не подпалил кухню. С магией пришлось завязать, чтобы не натворить дел. Если квартира сгорит, я потеряю свое единственное убежище, а это мне ой как не на руку. Особенно в преддверии зимы. А она будет холодной. Не спрашивайте, откуда я это знаю. Просто после того, что я сделал с миром, я, как никто другой, чувствую его боль. Чувствую не каждого человека в отдельности, а весь мир. Будто он — это живое существо, которое корчится в предсмертных судорогах и никак не может умереть. Оно чувствует, что конец близок, и каждый новый день проходит в мучительном ожидании. Что бы вы сделали? Прекратили бы страдания несчастного или оставили умирать своей смертью? Убили бы целый мир? Ха, если ответ "да", спросите меня, как.
Откуда-то с улицы донесся крик. Я даже не шелохнулся, хотя всего пару месяцев назад от подобного почти впадал в истерику. Привыкаешь ко всему, даже к смерти, ежедневно приходящей за кем-то прямо у тебя под носом. Я все равно ничем не могу помочь тем несчастным, кого скелет в черном балахоне настиг под моими окнами. Именно поэтому я в конце концов перестал обращать внимание на вопли и отворачивался от свеженьких трупов, регулярно появляющихся во дворе за мусорными баками. Думать о том, что на их месте мог оказаться я, не хотелось.
Вспоминал ли я о тех, кто всеми силами пытался вытащить меня из той передряги? Нет. Если ловил себя на мысли о ком-то, тут же обрывал ее. Я не желал возвращать прошлое, ведь я добился, чего хотел — вернул свою прежнюю жизнь. Загвоздка была в том, что теперь она меня не устраивала.
Темные шторы закрывали окна, чтобы свет не было видно снаружи. Учитывая стоящую на улице темень, отнюдь не лишняя мера предосторожности. Небо теперь было постоянно устлано тяжелыми свинцовыми тучами, которые на закате окрашивались в темно-багровый цвет. Ночью же не было видно ни зги.
И попробуйте только сказать, что цветок лотоса тут ни при чем.
Я достал из пакета банку газировки, открыл и залпом выдул половину. В носу защипало, на глаза навернулись слезы. Я встряхнул головой. С чего это на меня сегодня вдруг нахлынули воспоминания? Прошлое не вернешь, так есть ли смысл думать об этом?
Я вытряхнул из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой. Курить я начал совсем недавно. Согласитесь, трудно наблюдать, что происходит с миром по твоей вине, и остаться в трезвом уме и светлой памяти. Сигареты хоть как-то ослабляли постоянно растущее напряжение. От алкоголя я отказался сразу. Во-первых, затратно, а во-вторых, расслабляться до такой степени мне не следовало.
Крик раздался совсем близко, и на этот раз я все-таки вздрогнул. Кричала женщина.
Я подошел к окну и отодвинул штору. Чуть-чуть, чтобы меня не было видно снаружи.
И увидел их. Вервольфы, от которых я удирал четверть часа назад, нашли себе новую жертву. Ей оказалась женщина лет сорока с коротко стриженными темными волосами и смуглой кожей.
Они загнали ее в угол. Прижимая к груди сумочку, казавшуюся мизерной на фоне ее массивного тела, она смотрела на полулюдей-полуволков вытаращенными глазами. Я еще не говорил, что самая страшная форма оборотней — на грани перекидывания? Мне однажды приходилось наблюдать такое. Вервольф по имени Шайтан "успокоил" моего недруга одним своим видом. Честно говоря, мне сразу как-то расхотелось бунтовать.