— Дэрриен!
Я молчал. Знал, что если не выдам себя, меня не найдут.
— Дэрриен!
Нет уж. Вы не заставите меня выйти. Не собираюсь я облегчать вам работу. Ищите сами.
— Дэрриен, черт возьми! Очнись же!
Резкий удар по физиономии вывел меня из блаженного состояния. И тут же накатила боль, захлестнув меня с головой. Я не мог даже вскрикнуть, настолько нестерпимым было жжение, охватившее грудную клетку. К черту огненные жгуты, Аргаиву я задам такую трепку за это мордобитие, что мало не покажется.
— Кажется, приходит в себя, — услышал я удовлетворенный голос мыша. Будто из другой комнаты. Или с другого континента.
Я открыл глаза. Мыш слетел с моей груди и уселся Аргаиву на плечо.
— Ну вот, — довольно пробормотал он. — Мои крылья незаменимы!
Так вот кто меня ударил. А я-то на Аргаива грешил. Ну и тяжелые крылышки у этой шмакодявки!
Еще раз так сделаешь, сзади их степлером скреплю, собирался сказать я, но из горла даже шепота не вырвалось.
Я ожидал, что буду валяться на каменном полу, как кукла, брошенная маленькой девочкой, но вместо этого ощутил под собой мягкий, на редкость удобный матрас. Все сгрудились вокруг, обеспокоенно вглядываясь в мое лицо. Значит, ничего хорошего оно не выражало. Я бы чертовски удивился, будь все наоборот. Я не мог понять, где я нахожусь, но одно было ясно: из той комнатушки с идиотским зеркалом мы ушли целыми и невредимыми.
Стоило пошевелиться, как мое тело начало яростно спорить с этим утверждением. С остальными, может, и ничего не случилось, однако я чувствовал себя так, будто сражался с очень могущественным чародеем несколько часов кряду. Ощущение жжения концентрировалось где-то в районе груди в тугой клубок, который периодически взрывался, разнося по телу ужасающую боль.
Джек осторожно приподнял меня за плечи и усадил спиной к стене. От движения у меня ужасно закружилась голова, лица демона и красотки, склонившиеся надо мной, заплясали бешеный вальс.
Я отвернулся, и меня вырвало в тазик, который кто-то предусмотрительно подставил возле кровати.
— Полегче, — пробормотал Джек, отступая — я едва не заблевал ему ботинки. — В следующий раз не бросайся своей магией во что попало.
— Какого черта я тут валяюсь? — я закрыл глаза, стараясь унять головокружение. Во рту стояла горечь, отчего еще больше тошнило.
— Ты не помнишь? — голос Джека доносился, как из-под земли.
— Нет.
— Ты разбил зеркало. А оно дало тебе сдачи.
— Не понял.
— Я предупреждал, Дэрриен, — присоединился Аргаив. — Это мир противоположностей. Использовать магию здесь — смерти подобно. Тебя шандарахнуло твоим же огненным шаром.
Стоило представить сгусток энергии, влепляющийся в меня, будто мячик-лизун, и мне снова поплохело. Еще реалистичнее представилась сожженная напрочь кожа, поскольку я не питал иллюзий насчет своей неуязвимости. Моя магия или не моя — зеркало отразило ее. Я больше не был ее хозяином.
Когда тошнота отступила, я наконец-то смог снова сесть. Не без помощи Аргаива, конечно. И как я мог забыть наставления демона? В следующий раз склероз будет стоить мне жизни.
— Смотри, — сказал он, указав на запачканный мной тазик.
— Чего я там не видел?
— Я покажу тебе, что осталось от зеркала.
Как ни противно мне было, я все-таки перегнулся через край кровати и взглянул вниз.
Моих отходов там больше не было. Вместо этого слегка подрагивало цветное изображение той самой комнаты, в которой висело зеркало. Я не зря употребил прошедшее время. В стене осталась лишь серебряная рама, слегка оплавившаяся по краям, осколки усеяли все пространство под ней.
Зачем я пальнул в него? Опять чертов Двойник постарался, или я сам? С каждым днем я пугаю себя все больше, так как уже не понимаю, кто гуляет в моем теле: сумасшедший чародей-маньяк, готовый крушить все, что ни попадется под руку, или вечно трясущийся недоучка, смертельно боящийся угодить в лапы вампирам? Ни тот, ни другой вариант мне не нравился, однако душа больше лежала ко второму. Тут хотя бы имелись шансы на выживание.
А если зеркало и было символом Зла? Вполне логично, учитывая, что оно мне показало. Если это так, то все закончилось.
Джек на мой вопросительный взгляд лишь покачал головой.
— Зеркало — символ единства противоположностей, так же, как и Ороубор.
— И что это значит? — спросил я, хотя уже знал ответ.
— Это значит, что мы ошиблись. Зеркало не может быть первоисточником или передатчиком Зла. Оно отражает в себе все — и хорошее, и плохое. Разбив его, ты переместил настоящий артефакт в другое место.