- Свадьба состоится в разгар лета. Если у них есть хоть капля разума, они должны двинуть свои войска, пока брачное ложе еще не остыло.
- Стянуть свои силы они могут и раньше, ваше преосвященство. У Града уйдет недели две на то, чтобы провести пехоту и осадные машины через перевал. Если они будут ждать с этим до свадьбы, промедление может дорого обойтись им.
Тавалиск отломил птичью дужку. Он всегда разламывал ее сам, чтобы ни с кем не делиться удачей. На этот раз дужка разломилась точно посередине. Знаменательно!
- Так не годится, Гамил. Пошли к ним курьера, чтобы уведомить обе стороны о позиции южных городов.
- Но Аннис и Высокий Град не послушают нас, ваше преосвященство.
- Еще как послушают, Гамил. Кто, по-твоему, оплачивает их треклятую войну? Северные города, сильные и густонаселенные, испытывают прискорбную нужду в деньгах. У Анниса не хватило бы мошны даже на прогулку по горам, не говоря уж о правильной осаде. - Тавалиск бросил половинки дужки в огонь: их одинаковость почему-то вызывала в нем дрожь. - Они послушают нас, Гамил. Иного выбора у них нет.
- Что же ваше преосвященство желали бы им передать?
- Они ни под каким видом не должны предпринимать что-либо против Брена - это относится и к перемещению войск, - пока брак не будет осуществлен законным образом.
- Могу ли я узнать, чем руководствуется ваше преосвященство?
- Гамил, если тебя кинуть в пруд, ты наверняка сразу пойдешь ко дну.
- Почему, ваше преосвященство?
- Да потому что башка у тебя чугунная! - добродушно заявил Тавалиск. Ему нравилось выказывать превосходство своего ума над другими. - Неужели тебе не понятно? Если Аннис и Высокий Град начнут действовать еще до заключения брака, он может и вовсе не состояться. Неужто ты думаешь, что добрые бренцы радостно проводят свою любимую дщерь к алтарю, если армия, равной которой еще не видели в этом столетии, станет на перевалах, готовясь нанести удар? - Архиепископ укоризненно пощелкал языком, завершая свою речь.
- Но разве не разрешатся все наши затруднения, если армия выйдет на позиции и свадьба будет отменена?
- Они разрешатся только тогда, Гамил, когда Тирен со своими рыцарями несолоно хлебавши уберутся обратно в Вальдис, а этот демон Баралис упокоится в могиле. Спешу добавить, что ни того, ни другого не случится, если на севере не вспыхнет война.
- Но...
- Еще одно "но", Гамил, и я тут же отлучу тебя от церкви! Архиепископ грозно взмахнул обглоданной костью. - Представь, что свадьба не состоялась. Что тогда? Кайлок по-прежнему будет править третьей частью севера и с помощью рыцарей, очень возможно, завоюет еще больше земель. Баралис по-прежнему будет стоять у него за спиной, строя свои козни, а Тирен - да сгноит Борк его сальную душонку - захватит главенство над северной Церковью. Отмена свадьбы только оттянет это, между тем как заключенный брак ускорит события, которые все равно уже начались.
- Теперь я понял, ваше преосвященство, - покаянно молвил Гамил.
- Еще бы не понять, - холодно отрезал архиепископ. - Так вот: изволь составить убедительное письмо к герцогу Высокоградскому. Напиши, что Юг по-прежнему поддерживает его, что ему посланы еще деньги, ну и так далее. После чего объяви в недвусмысленных выражениях, что он не получит более ничего, если отправит хоть одного солдата на восток до заключения брака.
- Будет исполнено, ваше преосвященство. Не будет ли еще каких приказаний?
- Только одно. Будь любезен, сходи на рынок и купи мне рыбку.
- Какую, ваше преосвященство?
- Которая плавает в банке. После того несчастья с кошкой и гобеленом мне недостает рядом живого существа - и теперь я решил завести рыбку.
- Как изволите.
Гамил уже вышел из комнаты, когда архиепископ крикнул ему:
- Кстати, Гамил, я думаю, тебе захочется заплатить за нее самому. Близится праздник первого чуда Борка, и рыбка - как раз подходящий подарок. - Тавалиск улыбнулся. - И помни: подарок не должен быть дешевым.
Таул сидел на залитом солнцем подоконнике и строгал деревяшку. Подушку он скинул на пол. К подобным проявлениям роскоши он никак не мог привыкнуть.
Каждый раз, когда щепка падала на пол или нож натыкался на сучок, Таул выглядывал в окно - не покажется ли на улице Хват. Мальчишка ушел четыре дня назад, и Таул за него беспокоился. Он прекрасно понимал, что Хват не решается показаться ему на глаза после того, что случилось в "Полном ведре", - но за мальчишкой числились и не такие еще прегрешения, и не Таулу было его судить. Он сам повинен в куда более тяжких вещах.
Мейбор вернулся тогда под вечер, порядком смущенный, и сознался вскоре, что встречался с Баралисом при посредстве Хвата. Раскаяния он при этом не проявлял и негодующе настаивал на своем праве как будущего деда уведомлять о положении Мелли всех, кого ему заблагорассудится. Когда Таул стал расспрашивать его о подробностях встречи, Мейбор сделался необычайно молчалив, он только смотрел тупо да ворчал, что не позволит допрашивать себя, как узника в колодках. Таул подозревал, что славный лорд попросту ничего не помнит, и это означало, что дело не обошлось без колдовства.
Таул покачал головой, бросил взгляд на улицу и продолжил свое занятие. Мейбор сам не знает, как ему повезло. Он точно муха, которая думает, что если паук отлучился из паутины, то ей уже ничего не грозит.
Два дня назад Таул сам отправился в "Полное ведро", чтобы выяснить, что же там случилось. Посетители, все как один пьяные вдрызг, не сумели рассказать ничего толкового. Один говорил, что некий человек в черном стрельнул молнией в пол. Другой противоречил ему, утверждая, что эль на полу зашипел сам по себе. Однако все они знали, что Меллиандра носит ребенка от герцога.
Слух об этом уже разошелся по городу, и все бренцы до одного узнали, что Мелли беременна. Нынче утром их посетил Кравин и рассказал о том, что говорят в городе.
- Большинство стоит за то, что Меллиандра - закоренелая лгунья и потаскуха, - сказал он. - Но дайте срок, и я перетяну многих на нашу сторону.
Таул охотно убил бы Мейбора. Своей выходкой тот поставил под угрозу не только свою жизнь, но и жизнь дочери. Теперь, когда всем стало известно о ее беременности, Мелли сделалась еще более уязвима, чем прежде. Быть может, в эту самую минуту в городе по приказу Баралиса уже идет повальный обыск и на каждом углу расклеены грамоты с обещанием награды за сведения о Мелли.