- Но я ощутил свою силу всего год назад.
Всего год назад - неужели? Жизнь его с тех пор была такой бурной, что Джеку с трудом верилось в ее прежний мирный ход, да и что значит "мирный"?
- Ты мог узнать о ней всего год назад, но она сопутствовала тебе всю твою жизнь. - Тихоня подался вперед. - Магия никого не осеняет внезапно. Она идет из глубины, из нутра, и неразлучна с тобой, как биение сердца. Ты родился с этим, Джек, и кому-то следовало бы позаботиться о том, чтобы выявить это раньше. Если бы такое произошло, ты не был бы беглецом в чужом краю, разрушающим все на своем пути.
Слова были суровыми, но верными.
- Значит, уже поздно? И ничего нельзя изменить?
Тихоня тяжело вздохнул:
- Надо постараться - выбора у тебя нет. Твоя сила будет расти, и если ты не научишься направлять и отводить ее, она тебя погубит.
- Но учение тоже небезопасно. Этот стакан...
- В жизни все опасно, Джек, что ни возьми. - Голос травника утратил свою деревенскую напевность. - Когда ты идешь на рынок, тебя могут ограбить, задавить или пырнуть ножом. Девушка, которую ты берешь в жены, может умереть в родах. Даже вера в Бога может подвести - вдруг по ту сторону не окажется ничего, кроме тьмы.
- А если ты кому-то доверишься, тебя могут предать, - тихо, почти про себя произнес Джек.
- Джек, твоя сила очень велика. Так велика, что пугает меня. В те несколько раз, что тебе удалось сосредоточиться, я лишался языка. Тебе послан огромный дар, и большая беда будет, если ты так и не научишься им владеть.
Джек отодвинулся от огня - жар опалял его пострадавшие руки.
- Быть может, если бы я имел дело с живыми существами, а не с неодушевленными предметами...
- Это еще опаснее. Животные способны оказывать сопротивление - и окажут. С ними нужно действовать быстро. Тебе надо научиться входить, прежде чем мы двинемся дальше. - Травник испытующе посмотрел на Джека и встал. - Ну а теперь тебе не мешало бы отдохнуть. Ты пережил сильную встряску, и твои ожоги выглядят не лучшим образом. Немного лакуса пойдет тебе на пользу.
Джек порадовался перемене разговора. Хватит с него колдовства на сегодня - а быть может, и На всю жизнь. Джек уже и не мечтал стать таким, как все, - эти мечты остались в далеком прошлом.
II
Баралис рассеянно потирал пальцы. Настало лето, но они все еще причиняли ему боль. Виной этому всепроникающая сырость. Завтра он скажет Катерине, чтобы ему отвели другое помещение: надоело висеть над озером, как комар.
На столе лежали многочисленные карты, перешедшие от герцога к нему. И многое еще перешло к Баралису: целая библиотека старинных книг, обширное собрание изящных вещиц и загадочных предметов, подвалы, полные тайн, и сокровищницы, полные золота. Герцогский дворец был точно огромный, еще не открытый сундук с кладом, и смерть герцога вручила Баралису ключ.
Только времени недостает. Со дня похорон он почти ни минуты не мог урвать для себя. Так много следовало сделать, и дела не терпели отлагательства. Одно только руководство Катериной отнимало у него добрую четверть дня. Она настоящий ребенок - требовательна, подвержена капризам, постоянно требует внимания, - а он должен разыгрывать из себя то отца, то няньку, то поклонника. Она может позвать его к себе в любое время, и он никогда не знает, какой найдет ее: в слезах, в гневе или в радости. Если причин для беспокойства нет, она их изобретает и не успокаивается, пока не одержит над ним какую-нибудь мелкую победу. Для нее это игра, и Баралис не противится: пусть думает, будто может двигать им как хочет.
Он встал и подошел к очагу. На самом деле игру ведет он, и это его воля стоит за всеми распоряжениями Катерины. Новая герцогиня только еще постигает науку управлять людьми. Правда, схватывает она быстро - как-никак обучает ее мастер.
О его мастерстве можно судить по событиям последних пяти недель. Для начала он свалил вину за смерть герцога на Таула, телохранителя Мелли; затем убедил Катерину ускорить ее брак с Кайлоком; и наконец, несмотря на гнусное цареубийство, совершенное Кайлоком в Халькусе, убедил и двор, и простой люд Брена поддержать этот брак.
Вернее сказать, бренцев убедила Катерина. Через три дня после того, как весть о смерти короля Хирайюса дошла до города, Катерина, повинуясь указаниям Баралиса, собрала свой двор и прямо объявила, что намерена выйти за короля Кайлока, и пусть, мол, те, кто возражает против этого брака, открыто выскажут свои доводы. Один отважился-таки высказаться: лорд Кархилл, бывший советник герцога, выдавший свою единственную дочь за высокоградского вельможу. Как только он вышел вперед, стража схватила его, и он был казнен на глазах всего двора. В ту же ночь были схвачены и обезглавлены его сыновья, а земли лорда отошли в герцогскую казну.
После этого Катерина проявила великодушие - она взяла во дворец вдову лорда Кархилла, объявив во всеуслышание, что та никогда не будет нуждаться в пище и крове. В городе стали говорить, что Катерина хоть и тверда, но милосердие ей не чуждо. Баралис презрительно поджал губы. Простонародье легко провести показным милосердием.
Народ как раз беспокоил Баралиса меньше всего. Катерину в городе жалели: ее отец погиб от руки убийцы, на нее свалилась тяжелая ответственность, и она оставалась одна на свете, да еще в такое время, когда зреет война. Тут помогали, конечно, молодость и красота Катерины. Красота тоже, как правило, смягчает сердца народа.
Баралис медленно покачал головой. Нет, не Катерина и не бренский народ беспокоят его. Беспокоит его Кайлок. Что новый король будет делать дальше? Старший отпрыск Мейбора, Кедрак, добивает для него Халькус, но остановится ли Кайлок на рубеже завоеванной страны? Не придет ли за Халькусом черед Анниса? И если так, то когда Кайлок планирует его взять? Баралису оставалось лишь надеяться, что король займется этим лишь после свадьбы. Брен пока что согласен на брак, но это согласие неустойчиво, неблагоприятные вести могут легко его поколебать. И самым неблагоприятным будет новое проявление ненасытной жадности Кайлока.
Нынешнее равновесие держится на волоске: Аннис и Высокий Град определенно выступят против Брена. Весь вопрос в том, когда они это сделают: до свадьбы или после? Баралис получал ежедневные донесения из обоих горных городов, и в их намерениях сомневаться не приходилось: наемники, оружие, осадные машины и боеприпасы шли туда потоком. За поставками стоит Тавалиск. Жирный, во все сующий свой нос архиепископ следит, чтобы Аннис и Высокий Град не испытывали недостатка в средствах на военные расходы. Юг, как видно, готов заплатить высокую цену, лишь бы удержать войну подальше от своих благополучных берегов.