— Лорд верховный командующий, — сказала она.
Образ в ее сознании стал более материальным, приняв хмурое лицо остролицего золотого эльфа с тонким, как кинжал, носом и бровями, изогнутыми так же резко, как корабельные кили.
— Лунноснежная, — сказал золотой эльф, и его слова эхом отозвались в ее голове. Я уже начал думать, что с тобой что-то случилось.
— Я была за теневым барьером, милорд. — Такари взглянула на Вагга и закатила глаза. Рамеалаэруб был типичным золотым, полным представлений себя и того, как все должно быть. — Ищем тех рабов разума, о которых предупреждал Хелбен.
Выражение лица Рамеалаэруба стало нетерпеливым.
— И?
— Я ничего не видела, милорд. — Раздраженная его поведением, Такари не собиралась облегчать ему задачу. — Это было до того, как упал теневой барьер. Вокруг было слишком темно.
— Барьер теперь не темный, сказал Рамеалаэруб.
Но теперь я вернулась к своей роте. — тон Такари был невинным. — Разве вы не призвали нас к оружию? Грозовая туча накрыла лицо Рамеалаэруба. Раздраженный, он что-то сказал кому-то рядом с собой, затем взял себя в руки и повернулся к Такари.
— Лунноснежная, мы с Владычицей Леса договорились, что лесные эльфы будут служить разведывательной ротой армии. — Хотя глаза Рамеалаэруба выглядели так, будто они вот-вот выскочат из орбит, он говорил намеренно терпеливым тоном, который предполагал, что он не понимает, как Такари играет с ним. Не будешь ли ты так добра взять своих эльфов и посмотреть, нет ли каких-нибудь признаков врага?
— Конечно, все, что вам нужно было сделать, это сказать. — Такари начала беспокоиться, что Рамеалаэруб действительно не понимает, что она играет с ним в игру. Если так, то это не сулит ничего хорошего эльфийской армии. — Но я могу сказать вам, что они уже знают, что мы здесь.
— Ты их видишь?— Он волновался.
— Не совсем, — ответила Такари. — Все дело в деревьях.
— Деревьях?
Некоторые не должны быть здесь, так близко к песку, — объяснила Такари. По крайней мере, Рамеалаэруб был достаточно эльфом, чтобы понять, что это значит.
Он задумался, потом спросил:
— Какие именно?
— Мыльные листья, — сказала Такари. — Они…
— Я знаю, что такое мыльный лист, Лунноснежная. Он отвернулся и заговорил с кем-то еще, потом вернулся к ней.
— У нас здесь есть несколько, но их недостаточно, чтобы замедлить нас. Скорее всего, это просто часовые.
— Возможно, — сказала Такари, — но с фаэриммом ты никогда не сможешь…
— Вот почему вам нужно обезопасить наш фланг, — сказал он. — Мы войдем быстро и жестко, но как только призрачная оболочка опустится, неизвестно, сколько времени потребуется фаэриммам, чтобы восстановить свои силы. Вы должны быть впереди нас, и дайте мне знать, когда у вас возникнут проблемы.
— А, так вот чем занимается разведывательная рота?
— Я серьезно, Лунноснежная, — сказал Рамеалаэруб. — Играй со мной, если хочешь, но не со своей миссией. Ты лучше любого из нас знаешь, как быстро это может обернуться катастрофой.
Возможно, у этого лорда Верховного Командующего было больше здравого смысла, чем у предыдущих генералов Эвермита. Такари кокетливо улыбнулась ему и сказала:
— Лорд Рамеалаэруб, я не могу понять, почему вы думаете, что я играю с вами. Она посмотрела в сторону теневого барьера и, увидев, что она поблекла до прозрачного мерцания, продолжила:
— Если вы не будете получать от меня вестей каждые четверть часа ... считайте, что это сигнал тревоги.
— Очень разумно, — ответил Рамеалаэруб. — А теперь, Лунноснежная, постарайся не дать себя убить. Ты единственный разведчик, который действительно знает эту часть Шараэдима.
Образ Рамеалаэруба исчез из ее сознания, и Такари, обернувшись, увидела, что ее рота ждет у круга сбора. Хотя все рейнджеры застегнули свои боевые плащи и натянули луки, ни один не надел яркие боевые шлемы, присланные Эвермитом. Большинство шлемов валялось на земле, а некоторые использовались как подставки для ног или табуретки.
Такари постучала по своему шлему и сказала
— Наденьте их.
— Но они уродливые, — пожаловалась Джисела Уайтбарк.
— И тяжелые, — добавил Гримбл Оукорн.
Такари пожала плечами и сказала:
— Как хотите, но скажите мне, что вы будете делать, когда фаэриммы сделают из вас рабов разума. Вы бы предпочли быть убитыми или позволить им воткнуть в вас яйцо?
Началась схватка за шлемы. Такари подождала, пока они пойдут дальше, затем объяснила их миссию и повела их по хорошо проторенной тропе к тому, что раньше было теневым барьером. От магической преграды не осталось и следа. Тропа только что закончилась, и через несколько шагов каменистый склон их хребта вынырнул из песка и начал подниматься в беспорядке валунов и голой земли к далеким вершинам Высокого Шараэдима. Такари копалась в песке, пока не нашла камешек. Наполовину ожидая, что он исчезнет во вспышке тьмы, как и сотни других, которые она бросила через теневой барьер, она бросила его так сильно, как только могла.
Камень с грохотом упал на землю в тридцати шагах от гребня. Она некоторое время изучала камешек, не совсем веря, что он действительно попал в Шараэдим, затем повернулась к своей компании. Они стояли рядом, нервничая и немного напуганные.
— После всего этого времени я, наверное, ожидала чего-то большего.
— Я просто рад, что он не растаял или что-то в этом роде, — сказал Вагг.
Пока Вагг говорил, Такари заговорила на языке пальцев, ее руки выдавали безмолвные инструкции, которые изучались гораздо внимательнее, чем болтовня ее заместителя.
— Судя по тому, что ты говорила об этих шадоварах, — продолжал Вагг, — я не думал, что она просто исчезнет. Я был уверен, что он взорвется или что-то в этом роде и убьет нас всех.
— Тогда я благодарю Риллифана Раллитила, что ты ошибся, — сказала Такари. Ее пальцы продолжали плести команды, предупреждая воинов быть осторожными с другими вещами, кроме мыльных листьев. — Эта работа сложнее, чем я ожидала.
Она подала знак:«Сейчас!». Натягивая стрелы на ходу, рота рассеялась и выпустила их. Стрелы пролетели над головой Такари с низким гудящим свистом, и склон позади нее разразился болезненными визгами и странными булькающими завываниями. Она обернулась. Там, где мгновением раньше были мыльные листья, она обнаружила полдюжины иллитидов, рухнувших на землю, их тела были усеяны стрелами, а щупальца рта корчились в муке.
Остальная часть склона оставалась такой же неподвижной, как и прежде. Вложив стрелу в свой лук, Такари присела на корточки и бросилась вперед. Укрывшись за первым попавшимся валуном, она поскребла поверхность наконечником стрелы, чтобы убедиться, что это действительно валун, затем посмотрела налево и направо вдоль подножия хребта. Они были замаскированы магией своих боевых плащей, потому потребовалось несколько мгновений, чтобы найти ближайших членов ее роты, прячущихся за валунами, похожими на ее. Она даже не попыталась сосчитать головы. С ротой, разбросанной по всей ширине хребта, ей было бы трудно найти их всех, даже если бы они стояли на цыпочках и размахивали руками.
Она представила себе свою роту, ожидающую в круге сбора несколько минут назад, затем прошептала:
— Разведывательная рота, есть что доложить?
Когда ответа не последовало, она вздохнула с облегчением и доложила об их успехах лорду Рамеалаэрубу. Он поздравил ее с успехом, сообщив, что лунные эльфы, защищающие другой фланг, также наступают, затем напомнил ей, что основные силы армии начнут наступление через пять минут, и призвал ее продолжать двигаться. Такари сдержал кислый ответ и отдала приказ подниматься на гребень двумя волнами, прикрывая друг друга по мере продвижения.
Гримбл Оукорн, ее партнер в этой тактике, появился из-за валуна в тридцати шагах справа от нее и пробежал еще тридцать шагов вперед, прежде чем нырнуть обратно в укрытие. Такари быстро покинула свое укрытие и, беспорядочно извиваясь, чтобы стать трудной мишенью, пробежала шестьдесят шагов, прежде чем, наконец, опустилась на колени за большим стволом мертвого дымного шипа. Это была тяжелая работа, особенно когда жаркое анаврокское солнце било в тяжелый шлем, который она носила. Пот начал стекать по ее лбу.