— Нет. Информация была верной. Вот почему Теламонт хотел, чтобы я вернулся.
— Это не первый раз, когда шадовары обманывает тебя или меня, — сказала Лаэраль, положив пару тонких рук фаэримма ему на плечи. — Они никогда не играют в ту игру, в которую мы думаем. Вот почему их так трудно победить.
— Или, может быть, что-то изменилось, — добавила Шторм.
— Неважно. Но эти маскировки сослужили свою службу. Если фаэриммы координируют свои усилия, я сомневаюсь, что мы снова их обманем, и, по правде говоря, я устала от костюма слизняка-переростка.
— Как и я, — согласилась Лаэраль. — В следующий раз, когда на меня нападут, я бы предпочла, чтобы это были не эльфы.
Галаэрон рассеял магию маскировки, но остался убежден, что информация, которую Мелегонт так усердно собирал, не просто устарела. Было что-то в этой ситуации, чего он еще не понимал.
Они двинулись через лес вслед за Такари и другими разведчиками, и Галаэрон сказал:
— Кейя, охота на Роту Холодной Руки не может быть единственной вещью, которую фаэриммы делают в Эвереске. Что еще они делают?
— О чем мы знаем? — ответила Кейя. — Во-первых, они держат лорда Дуирсара и Кииньона Колбатина в ловушке во дворце на Облаке Короны.
— Одних?
Кейя покачала головой.
— У лорда Дуирсара есть круг высших магов из Эвермита, и Джерили там с тем, что осталось от Долгой Стражи.
— Откуда ты все это знаешь? — Спросил Хелбен, идя по другую сторону от Кейи. — Я пытался связаться с лордом Дуирсаром и Кииньоном с помощью магии, но ничего не услышал в ответ.
— Фаэриммы осадили дворец антимагической оболочкой, — сообщила Кейя, - но Манинест приходит и уходит, когда ему заблагорассудится.
— Они держат лорда Дуирсара в плену? — Спросил Галаэрон.
— Изолируют его, — поправила Кейя. — Они не смогли пробить дворцовую защиту, поэтому не дали ему уйти.
— Скорее всего, Высшие Маги, — заметила Лаэраль. Если Рота Холодной Руки доставляет им неприятности…
— Вот оно! — Галаэрон взорвался. — Высшие маги!
— А что с ними? — спросил Хелбен.
Вместо ответа Галаэрон остановился и взял сестру за плечи.
— Ты сказала «во-первых», что фаэриммы держат лорда Дуирсара в ловушке, — сказал он. — А что еще?
— Помимо борьбы, которую ты ожидаешь в любой битве, на самом деле есть только одна вещь, — сказала Кейя. — Около десяти из них собрались у статуи Ханали Селанил. Мы не пытались проникнуть через их периметр безопасности, но многие говорят, что они используют много магии.
— Держу пари, что так оно и есть, — сказал Хелбен.
Кейя, казалось, была озадачена этим замечанием, но у Галаэрона было чувство, что он точно знал, что имел в виду Хелбен.
— Вот где был заложен мифал? — Галаэрон ахнул. Эта тайна так тщательно охранялась, что, кроме лорда Дуирсара и высших магов города, в нее мог быть посвящен только самый верный друг Эверески среди Избранных. — У статуи Ханали Селанил.
— Я сомневаюсь, что там была статуя, когда его заложили, — сказал Хелбен. — И меня там не было, ты понимаешь.
— Но именно это тебе и дали понять, — заключил Галаэрон.
Убежденность и возбуждение начали подниматься в нем, когда полусформированные мысли промчались в его голове, укладывая все части головоломки на свои места.
— Это объясняет, почему они до сих пор не поссорились. Это так? — сказал Арис, который крался за ними. — Они питаются мифалом?
— Не питаются, — сказал Галаэрон. — Питание вызовет драки.
— Тогда демонтаж — сказал Хелбен, следуя логике рассуждений Галаэрона. — Они разбирают его заклинание за заклинанием.
— Значит, магия вернется в Плетение? — спросила Кейя. — Зачем им это делать?
— Потому что магия не вернется в Плетение, — сказала Шторм. — Она больше не сырая. Это невозможно.
— Магия останется здесь, в границах старого мифала, объяснила Лаэраль. — Она зальет всю округу.
Они вышли на тропинку, которая вела от Пруда Славы Рассвета к Башне Звездного Луга. Услышав звонкую трель Такари, они пересекли холм Золотого Утра и пересекли склон, лес стал более открытым и, следовательно, более опасным. Как только вся группа благополучно переправилась, Хелбен посмотрел вниз поверх головы Кейи и сказал Галаэрону:
— Похоже, фаэриммы научились делиться. Это вряд ли похоже на тех существ, которые, как ты утверждал, могли бы воевать с самими собой в течение дня.
— Это не так, — согласился Галаэрон, — но если они научились делиться, то только потому, что появился лидер, который достаточно силен, чтобы диктовать условия.