— Разделение – хорошая идея, если Арис согласится, — сказал Галаэрон. Хелбен улыбнулся.
— Хорошо, — сказал он, — тогда мы все согласны.
— Не совсем.
Галаэрон поднял руку и, избегая взгляда Рухи, сказал:
— Руха не может пойти с нами.
— Это не твое решение, — ответила Руха. Ее тон был сердитым, хотя и не удивленным. Они провели большую часть ночи, споря об этом, и в конце концов оставили этот вопрос только потому, что пришло время присоединиться к каравану. — Это не имеет никакого отношения к Эвереске.
Галаэрон проигнорировал ее и пристально посмотрел на Шторм. Шадовары нуждаются во мне, — сказал он, — и они ценят Ариса, но Руха для них не что иное, как проблема. Если она пойдет с нами, есть все шансы, что шадовары убьют ее.
— Это мой риск, а не твой, — сказала ведьма, переводя взгляд с одного Избранного на другого.
— Он пытается защитить Малика. Малик спас ему жизнь, и теперь глупый эльф верит, что они друзья.
— Это правда, — сказал Арис, — но также верно и то, что Хадрун считает, что ты нарушила его приказ и пыталась убить Малика. Если ты вернешься, все будет так, как говорит Галаэрон.
Пятеро Избранных выжидающе уставились на Руху. Когда ведьма просто отвернулась, Дав Соколиная Рука сказала:
— Я думаю, тебе следует остаться, Руха. Твое присутствие может поставить под угрозу миссию.
— Или сохранить ее, — возразила Руха. — Ты еще не можешь этого знать, и что станет с Маликом? Я слишком долго охотилась на пса, чтобы позволить ему жить, как шейху, в их дворцах.
— Если мы добьемся успеха, то, возможно, больше не будет Малика, о котором нужно будет беспокоиться, — сказала Шторм. — Если мы потерпим неудачу, он рано или поздно выйдет. Цирик слишком жесток, чтобы оставить его там в комфорте надолго.
Руха больше ничего не сказала, но сердитый взгляд, который она бросила в Галаэрона, не оставил сомнений в том, чью жизнь, по ее мнению, он только что спас. Темный внутренний голос прошептал, что она была неблагодарной ведьмой, которая заслужила смерть, которую она найдет в Шейде, но Галаэрон закрыл свой разум от этих темных мыслей и напомнил себе, что у нее были веские причины ненавидеть маленького человека. Он был безжалостным убийцей, который в одиночку спас Церковь Цирика и вернул безумного бога к власти, и он, несомненно, работал над распространением влияния своего бога по всему городу Шейдов. То, что он много раз спасал жизни Галаэрону и Арису, пока они путешествовали вместе, не имело никакого значения. Это был союз по расчету, и Галаэрон знал так же точно, как и Руха, что Малик без колебаний предаст их во имя своего бога.
Галаэрон снова подумал, не рассказать ли Избранным о сообщении, которое он получил от Малика, но его остановила ярость в глазах Рухи. Учитывая количество Избранных, которые пришли, и вежливость, которую они проявили к нему на стратегической сессии, он был уверен, что они намерены выполнить план, несмотря ни на что. Но Руха ухватилась бы за любое предположение о предательстве со стороны Малика в качестве предлога, чтобы сопровождать их в город. Галаэрон нисколько не сомневался в том, что с ней будет, если она попадет в руки Хадруна. Для блага ведьмы было бы лучше, если бы он сохранил тайну. По крайней мере, так сказал себе Галаэрон.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
16 Флеймрула, Год дикой магии
Как только капитан устроил караван по своему вкусу, он отдал приказ отправляться. Как какая-то тысяченогая многоножка, линия ожила и начала змеиться на запад по Главному тракту. Галаэрон и Руха молча ехали по разные стороны от своего невидимого друга, Галаэрон изо всех сил пытался игнорировать темные мысли, постоянно возникающие в его голове, ведьма смотрела на него поверх своей вуали. Арис, страдая от фатальной честности, которая была проклятием его расы, несколько раз пытался урезонить ее, заставить понять, что они пытаются защитить ее так же, как и Малика. Руха услышала только часть о защите Малика и отчитала великана за служение злому богу. На этом все разговоры до конца дня заканчивались. Они ели свой обед в холодном молчании, Хелбен убеждал Галаэрона и Ариса наесться и накопить столько жира, сколько смогут. Они сделали так, как предложил архимаг, и, хотя присутствие гиганта в караване было очень открытой тайной, Шторм возобновила заклинание невидимости на нем. Остаток дня они провели вялыми, пока хозяин каравана наконец не объявил привал. Было уже далеко за полдень, солнце низко опускалось за Штормовые Рога, и дорога впереди исчезала в его золотом сиянии. Неудивительно, что никто не поднял тревогу до того, как на них набросились драконы. Существа появились прямо из солнца, большое существо в центре низко пронеслось над центром каравана, одно его присутствие пугало, как лошадей, так и людей, заставляя охранников нырять за обочины, а лошадей сломя голову мчаться в лес к югу от дороги. Огромный зверь не дышал огнем, газом или чем-то еще, не пожирал лошадей и не хватал в когти кричащих людей. Он только и делал, что мотал длинной шеей с одной стороны дороги на другую, его огромная голова медленно проплывала над каждой кучкой съежившихся всадников. Ослепленный ярким шаром заходящего солнца, Галаэрон не сразу понял, что у дракона нет ни плоти, ни шкуры. Он был весь из костей, с пустой клеткой ребер, достаточно большой, чтобы вместить Ариса, и синими звездами, горящими в глубине его пустых глаз.