Даже такой ужасной перспективы было недостаточно, чтобы удержать Хелбена от поднятия брови.
— Ты же знаешь, я никогда не могу лгать, — напомнил ему Малик.
— Мы слушаем, — сказала Лаэраль.
Выпученные глаза Малика, казалось, сосредоточились на кончике ботинка Рухи, пока он планировал, что скажет дальше. Учитывая то, что он уже рассказал им о ловушках, Галаэрон не мог поверить, что Избранные даже заинтересовались этим предложением. Наконец, Малик оглянулся на Хелбена и сказал:
— Какая мне польза от спасения мира, если я умру до того, как увидеть его?
Руха опустила колено ему на спину и подняла его голову за его собственные рога, а затем обернула цепь, соединяющую их кандалы, вокруг его шеи.
— Почему ты думаешь, что я когда-нибудь позволю тебе сказать им что-то, что уничтожит Анаврок? — Спросила Руха. — Я предпочла бы видеть тебя мертвым и сама предстать перед судьями Сумеречного Зала!
Она затягивала цепь, пока он не начал задыхаться.
— Руха! — крикнул Хелбен. Он, казалось, был так же удивлен поведением ведьмы, как и Галаэрон. — Пусть говорит.
— Никогда! — ответила она, дергая, пока глаза Малика не начали выпучиваться. — Если хочешь знать…
Восклицание Рухи резко оборвалось, когда Шторм стащила ее со спины Малика.
— Арфистская ведьма! — Прохрипел Малик. — Я должен сказать просто им назло!
И снова его лицо исказилось в противоречивой маске, и он добавил:
— Тем более, после того, что произошло в Долине Теней, я знаю, что ни один Избранный никогда не будет настолько глуп, чтобы бросить стрелу серебряного огня в существо чистой сущности тени.
Галаэрон не понял, что угроза Рухи была уловкой, пока не увидел, как она обменялась поздравительными взглядами с каждым из Избранных.
— Не очень-то полезно, Малик, — сказала Лаэраль.
— Вообще-то, мы уже пробовали серебряный огонь, — добавила Шторм. Она не стала объяснять, что нападение было всего лишь уловкой, рассчитанной на то, чтобы выиграть время для Валы.
— Теламонт заблокировал его защитным заклинанием. Хотя это вряд ли имеет значение, — добавил Хелбен. — В любом случае, я больше не имею большого влияния на Арфистов.
— Арфисты? — Взвизгнул Малик. — Я говорю о Рухе!
— В обмен на раскрытие того, что Теламонт Тантул – чистое вещество тени? — Галаэрон усмехнулся. Он начинал понимать, в какую игру играют Избранные. — Тебе придется придумать что-нибудь получше, если ты хочешь, чтобы я освободил тебя.
— Нет смысла слушать его, Малик, — предупредила Руха. — Этого никогда не случится.
Гнев в глазах Рухи был убедительным, и Галаэрону пришло в голову, что остальные могут не понять, что он присоединился к их игре.
— Возможно, нет, пока ты жива, — сказал Галаэрон, сохраняя ровный тон. Он опустил руку на рукоять меча. — Для меня это не имеет значения.
Глаза Малика загорелись, как пара факелов.
— Убить ее? — Спросил Малик. Он на мгновение задумался над ситуацией, затем засомневался. — Ты слишком труслив. Ты бы никогда так не поступил.
Чтобы спасти Эвереску? — ответил Галаэрон. — Как ты думаешь, чего бы я не сделал?
От внимания Галаэрона не ускользнуло, что Хелбен, Вала и все остальные медленно двигались в его направлении, как и от внимания Малика. Он обдумал это предложение лишь на мгновение.
— Ты уже победил! — Выпалил Малик. Нет необходимости уничтожать мифаллар или даже убивать Теламонта. Он бы остановился на этом, если бы не проклятие Мистры. — Они не могут создать свои теневые покровы без магии Камня Карсы, а Камня Карсы больше нет!
— Что? — Это сказала Вала, которая, наконец, начала проявлять интерес к дискуссии. — Как нет?
— Он в озере, — объяснила Руха. — Камень был прикован к другому запястью Малика и цепь оборвалась. Водяной смерч потянулся, чтобы взять его.
— Это была рука Шар, — мрачно объяснил Малик. — Она все время контролировала Теневое Плетение.
Этого было достаточно, чтобы Галаэрон выхватил меч и прижал лезвие к горлу Рухи. Шторм и Вала выхватили свои клинки и шагнули вперед, чтобы защитить ведьму, и Галаэрону было неясно, предупреждают ли они его или просто поддерживают его поступок. На самом деле он уже не был уверен, что делает. Изо всех сил стараясь казаться обеспокоенным возможностью сразиться с двумя лучшими фехтовальщицами Фаэруна, Галаэрон держал свой клинок прижатым к горлу Рухи.
— Прежде чем я освобожу тебя, — обратился он к Малику, — скажи мне, откуда ты все это знаешь.