Ирвинг Х. Пикард, конкурсный управляющий в деле о банкротстве Мэдоффа
Дэвид Дж. Шиэн, его главный юрисконсульт из фирмы Baker & Hostetler
Федеральные судьи округа МанхэттенДуглас Итон, федеральный судья-магистрат
Габриель Горенстайн, федеральный судья-магистрат
Рональд Эллис, федеральный судья-магистрат
Луис Л. Стентон, федеральный окружной судья
Бертон Р. Лифланд, судья в суде по делам о банкротстве
Денни Чин, окружной судья
Ричард Дж. Салливан, окружной судья
Защитники интересов жертв МэдоффаХелен Дэвис Чейтмен, адвокат из Нью-Джерси
Лоуренс Р. Велвел, декан юридического факультета в МассачусетсеПролог
За стеклом двойных дверей в дальнем конце тюремного коридора на мгновение мелькнул заключенный. Едва ли кто-то узнал бы в нем всегда невозмутимого господина с характерным ястребиным лицом, который недавно практически не сходил с телевизионных экранов. И двух лет еще не прошло, а он, кажется, весь уменьшился, съежился, превратился в обычного старикана в очках – к тюремному надзирателю обращается с подчеркнутой почтительностью, беспокойно перетаптывается, стоя перед закрытой дверью в ожидании, когда щелкнет замок и можно будет войти.
С залитого солнцем глухого тюремного двора он в сопровождении помощника начальника тюрьмы входит в темноватую, невзрачную комнату для свиданий, которая легко затерялась бы в дальнем уголке его прежнего пентхауса на Манхэттене. Обстановка убогая – выцветшие красные пластиковые кресла без подлокотников да низкие коричневатые столы, и освещение сегодня скудное – в комнате одно-единственное, хотя и широкое, окно, а слабую дополнительную подсветку дают только составленные в ряд торговые автоматы.
Когда ему случалось бывать в комнате для свиданий, там всегда было полно народу – и заключенных, и их родственников. Но сегодня утром в помещении на удивление пусто, никого, кроме его адвоката и того посетителя, с которым он наконец согласился встретиться. В соответствии с установленными правилами, заключенный садится лицом к столу охраны, за которым располагается препроводивший его сюда помощник начальника тюрьмы, и разворачивает листок разлинованной бумаги. На листке написанные от руки заметки и несколько вопросов адвокату. Он кладет листок на стол перед собой, разглаживает его.
Стрелки на его светло-коричневых брюках и рубашке с короткими рукавами как лезвие ножа, несмотря на влажность летнего утра. Его волосы теперь подстрижены короче, но он постройнел, и новая стрижка ему идет. Черные кожаные кроссовки начищены до блеска. Он, как всегда, тщательно ухожен, если не считать маленькой потертости на латунной пряжке ремня. И хотя он мало напоминает того упитанного и лучше одетого господина, которого после ареста так часто показывали в новостях, в нем и поныне с первого взгляда ощущается спокойный магнетизм сильной личности.
Более двух часов он отвечает на вопросы, то глядя собеседнику прямо в глаза, то переводя взгляд на пустой тюремный двор за окном сбоку от него. Он говорит негромко, но твердо, с внезапными проблесками остроумия. Самообладание он теряет лишь однажды, когда разговор заходит о его жене. На протяжении всей беседы он кажется неизменно искренним, честным, прямодушным, располагающим к доверию.
Но ведь он всегда производит такое впечатление – даже когда лжет. Это его дар и его проклятие. Именно это позволило ему выстроить самую грандиозную в истории финансовую пирамиду. И это же позволит ему манипулировать фактами и утаивать правду о своем преступлении хоть всю оставшуюся жизнь, если он так решит.
Бернард Л. Мэдофф – заключенный под номером 61727054 – самый известный арестант, содержащийся ныне в Федеральном исправительном комплексе в местечке Батнер (Северная Каролина).
Съезд с федеральной магистрали 85 на Батнер-Кридмор не извещает о том, что где-то здесь расположена тюрьма. Кроме нескольких малозаметных старого образца черно-белых стрелок на перекрестках, в самом Батнере тоже указателей не найдешь. Тюрьмы нет и на карте в местной телефонной книге, так что посетители должны спрашивать дорогу у служащих мотеля.
Извилистый путь от федеральной трассы по проселкам с городскими названиями вроде Тридцать третьей улицы обрамлен увитыми плющом деревьями да невозделанными полями. Тюремный комплекс внезапно выступает из сосняка по правой стороне. Основу комплекса составляют четыре больших здания, расположенных на ярко освещенной днем и ночью вырубке в окружении пойменных лесов и полей.
Справа, у восточной границы комплекса, чуть особняком стоит тюрьма с режимом минимальной строгости, цвета крафт-манильской бумаги, не огороженная стенами или решетками. Слева, почти скрытая от взгляда за густыми рядами деревьев, большая современная тюремная больница, отдельный вход в которую располагается дальше по двухполосной дороге, вьющейся вокруг комплекса. А многоэтажная тюрьма общего режима, облицованная ребристым серым камнем, виднеется прямо в центре комплекса, на небольшом поросшем деревьями холме.