Когда Большой Том несколько ожил и ответил на короткие насмешки своих собутыльников, а посетители несколько восстановили порядок в помещении и вернулись на свои места, а Род все еще не свершил над трактирщиком чего-либо напоминающего месть, глаза этого достопочтенного человека заискрились надеждой. Он снова появился перед Родом, выпятив вперед подбородок и опустив углы рта.
Род вытянул себя из глубины размышлений, довольно циничных, о природной доброте человека и сосредоточился на трактирщике.
- Ну, что еще?
Трактирщик с трудом сглотнул.
- Если ваша милость позволит, есть небольшое дело о нескольких сломанных столах и стульях...
- Столах? - повторил Род.
Он наступил ему на ногу и обвил своей рукой его шею.
- Ах ты, грязный маленький скупердяй! Ты натравил на меня этого буйвола, ты пытался меня ограбить, и ты еще имеешь наглость стоять тут и говорить мне, что я еще должен тебе какие-то деньги?
Он подчеркивал каждый довод, тряся шею трактирщика, медленно подталкивая его к столбу. Тот сделал мастерскую попытку слиться с корой дерева, но преуспел только в том, чтобы расползтись по столбу.
- И, венец всего этого - мой эль нагрелся! - закричал Род. - Ты называешь себя трактирщиком и так обращаешься с джентельменом, имеющим свой герб?!
- Простите, мистер, простите, - застучал зубами трактирщик, вцепившись в руку Рода с похвальным усилием и негативным эффектом. - Я не хотел никакого вреда, ваша милость! Я хотел только...
- Да, только ограбить меня! - фыркнул Род, выпуская его и отшвырнув спиной на стол. - Берегись этой породы, потому что, когда ты становишься у них на пути, они становятся жестокими. Теперь! Кубок горячего вина с пряностями к тому времени, когда я сосчитаю до трех, и я, может быть, воздержусь от вытягивания твоих ушей и завязывания их у тебя под подбородком. Мигом!
Он сосчитал до трех с двухсекундной паузой между цифрами, и кубок был в его руке. Трактирщик шмыгнул прочь, прижав ладони к ушам, а Род сел, потягивая вино и размышляя о том, какой скупердяй этот трактирщик.
Оторвавшись от кубка, он увидел, что на столе лежит половина чесночной колбасы. Он взял ее тяжелой рукой и запихнул в кошель. Вполне можно прихватить ее с собой. Это было единственное хорошее событие сегодня.
Он встал и крикнул:
- Хозяин!
Трактирщик тотчас же появился рядом.
- Комнату на одного, с толстым одеялом!
- Комнату на одного, сэр! Тотчас же, сэр! - Трактирщик шмыгнул вон, все еще кланяясь. - Толстые одеяла, сэр! Безусловно, сэр!
Род скрипнул зубами и повернулся к двери. Он шагнул вон и прислонился спиной к косяку, уровнив голову на грудь и закрыв глаза.
- 23
- Закон джунглей, - пробормотал он про себя. - Если существо выглядит слабым - терзай его, если же оно окажется сильным - склоняйся перед ним, дай ему терзать себя и надейся, что оно тебя не сожрет.
- И все же, у каждого человека есть своя гордость, - произнес голос за его ухом.
Род улыбнувшись поднял голову.
- И ты тут, старый крот?
- Клянусь! Клянусь! - ответил Векс.
Род испустил поток брани, оказавший бы честь даже хмельному матросу.
- Теперь ты себя чувствуешь лучше? - осведомился позабавленный Векс.
- Ненамного. Где такой человек, вроде трактирщика, прячет свою гордость, Векс? Он, черт возьми, не дает ей показываться. Подобострастность - да, скупость - да, но самоуважение? Нет, я этого в нем не видел.
- Гордость и самоуважение не обязательно синонимы, Род.
Кто-то потянул Рода за локоть.
Он резко повернул голову, напрягая мускулы.
Это был Большой Том, согнувший свои шесть футов и пять дюймов в доблестной попытке понизить свою голову до одного уровня с Родом.
- Добрый вечер, господин.
На миг Род молча уставился на него.
- Добрый вечер, - произнес он, наконец нейтральным голосом. - Чем я могу быть тебе полезен?
Большой Том согнул плечи и почесал в основании черепа.
- Эй, господин, - пожаловался он. - Вы недавно, малость, сделали из меня дурака.
- Да, - признался великан. - Ты заметил?
- Да. И... Ну...
Он стащил с головы шляпу и закрутил ее в руках.
- Ведь кажется, похоже... ну, господин, вы кончили меня здесь, и это верно, как евангелие.
Род почувствовал, как его спина подымается.
- Мне, значит, полагается возместить тебе это, не так ли? Оплатить твои повреждения, я полагаю?
- Э, нет, господин! - отшатнулся Большой Том. - Дело не в этом, совсем не в этом! Просто... ну... я решил, что я, если вам поможет... то есть... я...
Он крутил шляпу, придавая ей такие вращения, которые поразили бы тополога. Затем слова вышли одним духом:
- Я думал, не понадобится ли вам слуга, знаете - своего рода грум или лакей и... - его голос оборвался.
Он искоса посмотрел на Рода, полный страха и надежды.
Миг-другой Род стоял замерев. Он нерешительно рыскал глазами по открытому, почти обожающему лицу великана.
Он скрестил руки на груди и снова привалился к косяку.
- Это как же, Большой Том? Не прошло и получаса, как ты пытался ограбить меня! А теперь мне предлагается доверять тебе как оруженосцу?
Большой Том, нахмурясь, зажал между зубов нижнюю губу.
- Я знаю, господин, это не кажется правильным, но... - он сделал неопределенный жест руками. - Ну, факт тот, что вы единственный человек из всех, на кого я подымал руку, который смог побить меня, и...
Голос его снова иссяк. Род медленно кивнул, не сводя глаз с Большого Тома.
- 24
- И, следовательно, ты должен мне служить.
Большой Том обиженно оттопырил нижнюю губу.
- Не должен, господин, я хочу.
- Грабитель, - спокойно произнес Род. - Разбойник. А я должен тебе доверять.
Шляпа Большого Тома снова завертелась.
- У тебя открытое лицо, - размышлял вслух Род. - Не такое, чтобы прятать свои чувства.
Большой Том улыбнулся, кивая.
- Это, конечно, ничего не значит, - продолжал Род. - Я знал немало кажущихся ангелами девушек, оказавшихся первоклассными суками.
Лицо Тома опало.
- Так что ты можешь быть честным - или можешь быть основательным негодяем. Загадка - век сиди и думай.
Голос у него за ухом произнес:
- Предварительная интерпретация доступных данных указывает на простоватую, в основном структуру личности. Вероятность того, что этот индивидуум послужит надежным источником информации по местным социальным переменам превосходит вероятность того, что индивидуум будет практиковать серьезную двуличность.