- Ну, старая железяка, похоже мы прибыли в подходящее место, чтобы открыть свою лавочку.
На верхнем уступе холма они наткнулись на хаотичную двухэтажную постройку, окружавшую с трех сторон освещенный факелами двор. Четвертую сторону закрывал деревянный частокол с воротами. Из ворот вышла компания смеющихся, хорошо одетых молодых людей. Род уловил обрывки их пьяной песни. Гремела посуда, и пьяные голоса требовали мяса и эля.
- Я так понимаю, мы нашли один из лучших постоялых дворов.
- Я бы сказал, что это оправданное предположение, Род.
Человек откинулся в седле.
- Выглядит неплохо для ночлега. В этой культуре возможна колбаса с чесноком, как ты думаешь, Векс?
Робота передернуло.
- Род, у тебя странные вкусы!
- Дорогу! Дорогу! - протрубил голос за его спиной.
Обернувшись, Род увидел, что в его сторону направляется отряд солдат-кавалеристов. За ними катилась позолоченная, с богатой резьбой карета.
Перед кавалькадой скакал герольд.
- Посторонись с дороги, парень! - крикнул он. - Едет карета королевы!
- Королевы! - Брови Рода взлетели на лоб. - Да-да. Давай посторонимся во всех смыслах!
Он ткнул Векса коленом. Конь свернул с дороги и подскакал к месту на обочине, дававшему Роду возможность хорошо рассмотреть королевскую свиту.
Занавески в карете были полузадернуты, но пространство для обзора оставалось. Фонарь лил теплый желтый свет внутрь кареты, позволяя Роду бросить короткий взгляд, когда карета проезжала мимо.
Стройная хрупкая фигурка, закутавшаяся в темный дорожный плащ с капюшоном, бледное с мелкими чертами лицо, обрамленное белокурыми, почти платиновыми волосами, большие темные глаза и маленькие, очень красные, сердито надутые губы.
"Молода, очень молода, едва вышла из детства", - подумал Род.
Она сидела прямо, словно штык проглотив. Со стороны королева казалась очень хрупкой и в то же время очень решительной - и, каким-то образом, всеми покинутой, с той враждебной, вызывающей осанкой, которая так часто сопровождает страх и одиночество.
Род уставился вслед удаляющемуся отряду.
- Род!
Он вздрогнул, тряхнул головой и сообразил, что карета уже давным-давно скрылась из виду.
- Что такое, Векс? - сказал он, сердито посмотрев на затылок коня.
- Я гадал, не заснул ли ты.
Черная голова повернулась к Роду, большущие глаза смеялись.
- Нет, - Род повернулся в седле, бросив мимолетный взгляд на поворот, за которым скрылась карета.
Векс принудил себя к терпению.
- Опять мечта, Род?
Тот нахмурился.
- А я думал, что у роботов нет эмоций.
- Нет. Но у нас есть-таки врожденная неприязнь к отсутствию того качества, которое часто называют здравым смыслом.
Род адресовал ему кислую улыбку.
- 17
- И, конечно, оценка этого качества именуется иронией, поскольку оно в основе своей логично, а ирония предполагает...
- ...чувство юмора, да. Ты должен признать, Род, что есть что-то неистребимо-юмористическое в человеке, который по всей галактике преследует предмет собственного вымысла.
- О, да, разумеется, это гомерический хохот. Но разве не в этом разница между человеком и роботом, Векс?
- В чем? В способности создавать воображаемые конструкции?
- Нет, в способности создавать воображаемые конструкции и увлекаться ими. Ну, давай-ка посмотрим, нельзя ли нам найти тебе тихое стойло, где ты сможешь спокойно пожевывать свои данные.
Векс повернулся и потрусил в ворота постоялого двора.
Когда Род спешился, из конюшни выбежал конюх. Род бросил ему поводья и велел:
- Не давай ему слишком много воды.
Затем прошел в большой зал таверны.
Род не знал, что в помещении может быть дымно и без табака. Устройство дымоходов на этой планете числилось среди отсталых наук.
Однако не было заметно, чтобы клиенты возражали. Помещение было полно голосов людей, ведущих громкие разговоры. Огромный зал вмещал двадцать с чем-то столов - больших и круглых, впрочем, имелось и несколько столиков поменьше, занятых людьми, чья одежда отмечала их как находящихся выше простонародья (но недостаточно высоких, чтобы останавливаться в замке). Освещение состояло из сосновых факелов, которые усиливали общую задымленность, сальных свечей, которые мило капали на гостей, и огромного очага, пригодного лишь для того, чтобы жарить быка целиком, что в данный момент и делалось.
Маленькая свора мальчиков и крестьянских девушек поддерживала постоянный поток еды и питья, проходящий между столами и кухней. Многие из них демонстрировали немалое искусство в беге по пересеченной местности.
Рослый лысоватый человек в завязанном на широкой талии фартуке выскочил из кухни с дымящейся тарелкой - трактирщик, надо полагать. Дела сегодня ночью шли хорошо.
Человек поднял взгляд и увидел Рода. Мигом отметив ало-золотой камзол, шпагу и кинжал, общий явно авторитетный вид, а так же туго набитый кошель, он сунул тарелку ближайшей служанке и быстро подбежал к Роду, вытирая руки о фартук.
- Чем могу услужить Вам?
- Кружкой эля, куском мяса, толщиной с оба твоих пальца и столиком на одного, - Род улыбнулся, говоря это хозяину.
Тот уставился на него, его губы сложились в круглое "о" - Род явно делал что-то неординарное.
Затем взгляд старика принял расчетливое выражение, то, которое Род видывал и раньше: оно обычно сопровождалось замечанием официанту тихим голосом: "Мягкий подход. Выуди у него все, что он стоит".
Род улыбнулся.
Ему следовало бы знать, что этого лучше не делать, но некоторые вещи можно, однако, переиначить, и он дал перейти своей улыбке в нахмуренность.
- Ну, чего же ты еще ждешь?! - рявкнул он. - И поживей! Не то я пообедаю вырезкой из твоей спины!
Хозяин подпрыгнул, затем раболепно и часто закланялся.
- Ну, конечно, м'лорд, конечно! Все будет быстро, добрый господин, да-да, безусловно быстро, добрый господин! - он повернулся и бросился было бежать, но рука Рода сжала его за плечо.
- 18
- Столик, - напомнил он.
Трактирщик сглотнул и, дернув головой отвел Рода к столику рядом с поставленным на попа бревном, служившим опорой зданию, и рванул прочь несомненно, ругаясь под нос.