Рука духа бессильно упала, плечи его обвисли, а голова поникла.
— Если б, — простонал он, — если бы в эти черные дни хоть один из смертных мог по праву назвать себя мужчиной...
Род оторвал глаза от духа и медленно окинул взглядом огромный зал. Здесь было темно, как в желудке у негра. Он моргнул и встряхнул головой, стараясь избавиться от чувства, что темнота давит ему на глаза.
— Милорд Логайр, — начал он, запнулся, затем заговорил снова. — Милорд Логайр, может, я как раз и сыграю роль этого куска железа — в конце концов меня обзывали и худшими прозвищами. Но чтобы сломить советников, я должен знать о них как можно больше. Поэтому скажи мне, чем они тут занимаются в этих залах?
— Колдовством, — буркнул дух, — черной магией! Боюсь, я едва ли могу поведать тебе что-то о ее сути...
— Ну, расскажи мне то, что знаешь, — не отставал Род. — Я с благодарностью выслушаю все, что ты мне сообщишь.
— Ты говоришь, словно поп, собирающий десятину. Тем не менее, я поведаю тебе обо всем, что знаю. Знай же, Человек, эти уродливые людишки воздвигли здесь огромный алтарь из сверкающего металла. Это не сталь, не золото, не серебро вообще ни один из известных мне металлов. Здесь, в центре моего зала, где некогда танцевали мои придворные!
— О! — поджал губы Род. — И как же они поклоняются этому алтарю?
— Как поклоняются? — поднял голову дух. — Да я поручусь, что они приносят себя в жертву, поскольку шагают внутрь этой гнусной поделки и исчезают бесследно. Но потом — хоп! — и они снова тут, целые и невредимые! Я могу лишь предполагать, что они отдают свои жизненные соки злому демону, сидящему в этом сверкающем алтаре, ибо выходят они оттуда изможденными и дрожащими. И в самом деле, — задумчиво произнес он, — отчего же еще эти людишки такие иссохшие?
У основания черепа Рода возникло легкое покалывание, которое сползло вниз по шее и разлилось по плечам.
— Я должен взглянуть на этот алтарь, милорд. — Он нащупал кинжал. — Давай-ка немного посветим!
— Нет! — резанул по барабанным перепонкам Рода визг призрака. Дух запульсировал, то съеживаясь, то увеличиваясь в размерах, контуры его тела заколебались, словно пламя свечи.
— Ужель ты хочешь уничтожить меня, Человек, и отправить страдать в еще более темное царство, чем сие?
Род помассировал загривок, пытаясь размять мышцы, сведенные судорогой после вопля духа.
— Прости меня, лорд Логайр, я запамятовал. Я не буду зажигать свой факел, но ты должен провести меня к этому странному алтарю, дабы я мог увидеть его собственными глазами.
— Значит ты намереваешься поклоняться ему? — пустые глазницы зловеще покраснели.
— Нет, милорд, но я хочу узнать, что это за штука, чтобы я мог одолеть ее, когда придет время.
Дух секунду помолчал, затем степенно кивнул и скользнул вперед.
— Идем.
Род, вытянув руки вперед, спотыкаясь, шел за ним, пока его ладони не уперлись во что-то твердое и холодное.
— Берегись, Человек, — проревел дух, — ибо здесь таятся темные силы. — Род медленно, дюйм за дюймом, двигался на ощупь вдоль матово поблескивающего в слабом свете призрака металла.
Затем его правая рука потеряла точку опоры. Пошарив, Род понял, что это угол, и попросил духа посветить поярче. Затем он ощупывал алтарь до тех пор, пока не определил, что дверь или, точнее, дверной проем имеет семь футов в высоту и три — в ширину.
— Что там внутри, милорд? — прошептал он.
— Это гроб, — простонал дух, — металлический гроб без крышки, поставленный на — попа, и ты наткнулся на его открытую сторону.
Род гадал, что произойдет, если он шагнет в эту нишу, но, как ни странно, у него вдруг начисто пропало характерное для каждого подлинного ученого желание экспериментировать.
Он ощупал косяки дверного проема и наткнулся на круг, слегка выступающий над поверхностью металлического монолита.
Проведя пальцами справа от дверного проема, он обнаружил множество кнопок, а также круглых и овальных циферблатов. Здесь поверхность машины была более гладкой и менее холодной, чем окружающий ее металл. «Наверное, стекло, — решил Род, — или пластик». Он наткнулся на пульт управления.
— Милорд Логайр, — тихо позвал он, — умоляю вас, подойдите ко мне, поскольку мне нужен свет.
Дух завис у него за спиной, и в его холодном свете Род сумел разглядеть ряд измерительных приборов, шкалу Верньера* [40] и череду разноцветных кнопок.
Призрак спросил мягким, почти сочувственным тоном:
— Почему ты дрожишь, Человек?
— Холодно, — отрезал Род. — Милорд Логайр, боюсь, я вынужден согласиться с тем, что данный предмет выглядит зловеще. Я не знаю, что это за штука, но она явно опасна.
Дух утвердительно проревел:
— А то, что зловеще на вид, должно быть вдвойне неприятно в действии.
— Ну, вряд ли это незыблемое правило, — сдержанно ответил Род. — Однако, в данном случае, вы, возможно, и правы. Милорд, теперь некоторое время не обращайте, пожалуйста, внимания на мое бормотание — я должен прочесть заклинание, противодействующее чарам этой машины.
Он перешел на жаргон галактических матросов, и дух в замешательстве нахмурился.
— Векс, ты тут?
— Да, Род.
— Ты все слышал?
— Разумеется, Род.
— Гм. Ну, значит... эта штука похожа на огромный прямоугольный слиток металла, скажем... э-э... двадцать футов в длину, около десяти в высоту и приблизительно столько же в ширину. Спереди вырезана небольшая ниша, размером примерно с гроб.
— Очень удобно, — пробормотал робот.
— Пожалуйста, не мешай работать. Машина сделана из светлого металла с тусклым отливом, холодного, как лед. По крайней мере, в данный момент. Приборная панель приблизительно кубической формы... тут есть что-то вроде линейки со шкалой и движком.
— Как скалибрована шкала, Род?
— Похоже, она логарифмическая, Векс. Арабские цифры. Нулевая точка находится примерно посередине правой половины шкалы. Слева от нуля движок установлен на «10000», а справа... э-э... на «2.385». Тебе это что-нибудь напоминает?
После некоторой паузы робот ответил:
— Сведения занесены в память для анализа. Продолжай описание.
Род стиснул зубы. По-видимому, Векс, как и сам он, впервые столкнулся с чем-то подобным.
— Справа от линейки находится циферблат с кнопкой посредине. Начальная точка — на самой вершине, в полдне, слева от нее — отрицательные числа, справа — положительные. По крайней мере, мне кажется, что это числа. Символ, расположенный на одно деление вправо от нейтрального положения, чем-то напоминает французское лекало или, быть может, свихнувшуюся синусоиду. Затем изображена какая-то штука, смахивающая на перевернутую грушу. Потом — парочка перечеркнутых окружностей. Последним с этой стороны идет знак вопроса. Там, где у часов цифра шесть, нарисован символ бесконечности. В левой части циферблата изображены те же самые значки, но с отрицательным знаком.
Робот что-то прогудел. Род узнал мелодию: «Sempre Libera» из «Травиаты». Векс явно был доволен собой.
— Занесено в память для анализа и сравнения. Продолжай описание.
— Ты так и не догадался, что это за символы, а?
— В математике нет ничего подобного, но если за ними кроются какие-то известные понятия, то я расшифрую их. Продолжай.
— Под линейной шкалой расположены в ряд семь выпуклых разноцветных кнопок. Здесь присутствуют следующие цвета... эй, так это же спектр!
— Так я и думал, — пробормотал робот. — Использование цветов спектра скорее всего означает произвольное задание параметров. Есть что-нибудь необычное в последовательности цветов?
— Ну, они слегка переливаются...
— Я понимаю под «необычным» нечто другое. Ладно, записано, продолжай.
— Это все.
— Все? Только три прибора?
— Это все.
Робот замолк на секунду.
40
Верньер (по имени изобретателя, французского ученого П. Вернье (P. Vernier) — приспособление для точной настройки аппаратуры.