— Как я понимаю, это не совсем вдохновляет народ с неослабевающим рвением сражаться за королеву и ее дело.
Туан закусил губу.
— Давай скажем так, что люди не уверены.
— Чертовски напуганы, — перевел Род. — Но я замечаю, чтобы ты не включил нищих в состав народа.
Туан покачал головой.
— Нет, они в стороне, на них косо смотрят и плюют все. И все же из этого источенного дерева я надеюсь вытесать третью ножку для трона королевы.
Род переварил эти слова, изучая лицо Туана.
Он откинулся на стуле, подняв кружку.
— Ты, может, как раз то, что нужно королеве, вот. — Он выпил. Опуская кружку, он сказал: — Я полагаю, что советники делают все от них зависящее, чтобы углубить этот страх народа?
Туан покачал головой, озадаченно поморщив лоб.
— Нет, они не делают ничего подобного, можно почти подумать, будто они и не ведают, что народ жив. — Он нахмурился, глядя в свою кружку, омывая вином внутренние стенки. — И все же мало нужды говорить народу, чего он должен страшиться.
— Он и так это слишком хорошо знает?
— Да, ибо люди видели, что все ведьмы и колдуны не могут отвадить баньши от ее замка.
Род озадаченно нахмурился.
— Ну и пусть себе протопчет борозду, если ему охота! Он же не причиняет никакого вреда, не так ли?
Удивленный Туан поднял взгляд:
— Разве ты не ведаешь значения баньши, Род Гэллоуглас?
Желудок у Рода сжался, нет ничего хуже демонстрации своего неведения о местных легендах, когда ты пытаешься быть неприметным.
— Когда на крыше появляется баньши, — растолковал Туан, — кто-то в доме умрет. И каждый раз, когда баньши гулял по стене, Катарина была на волосок от смерти.
— Вот как? — поднял бровь Род. — Кинжал? Упавшая черепица? Яд?
— Яд.
Род откинулся на стуле, потирая подбородок.
— Яд — оружие аристократа, бедный не может его себе позволить. Кто же среди Великих Лордов так сильно ненавидит Катарину?
— Да никто, — в шоке уставился на него Туан. — Среди них нет ни одного, кто унизился бы до яда, Род Гэллоуглас. Он стал бы лишенным чести.
— Честь здесь еще считается за что-то, да? — Видя оскорбленное выражение на лице Туана, Род поспешил продолжить. — Это отбрасывает вельмож, но фокусничает кто-то с их стороны. Не советники ли это, а?
В глазах Туана появились понимание и сдержанный гнев. Он кивнул.
— Но чего они достигнут ее смертью? — нахмурился Род. — Если один из них не хочет короновать своего лорда и стать королевским советником…
Туан кивнул.
— Возможно, все они этого желают, друг Гэллоуглас.
У Рода возникло неожиданное видение Грамария, разорванного на двенадцать частей — малых королевств, постоянно воюющих друг с другом, каждое управляемое своим властителем, которым правит его советник. Японская узурпация, человек, стоящий за троном, и анархия.
Анархия.
В Грамарие действовала внешняя сила, работали агенты с более высокой технологией и изощренной политической философией. Великие вельможи постепенно разделялись, а народ посредством Дома Хлодвига восстанавливался против знати. Двенадцать мелких королевств расколются на воюющие графства, а графства на приходы, и так далее, пока не возобладает всеобщая анархия.
Этой внешней силой, заботливо организующей состояние анархии, были советники. Но почему?
«Почему» это могло и подождать. Сейчас важно было то, что плелся какой-то тайный заговор, и сидел он рядом с лордом Логайром, и звали его Дюрер.
И его главной целью была смерть Катарины.
Замок, когда Род ехал обратно, обрисовался черным на фоне неба, и подъемный мост и опускная решетка были залиты светом факелов. Копыта Векса глухо застучали по подъемному мосту. Тень отделилась от полного мрака под аркой ворот — тень, что протянула руку и зажала голень Рода в тиски.
— Стой, Род Гэллоуглас!
Род опустил взгляд и, улыбнувшись, кивнул.
— Рад встрече, Бром О'Берин.
— Возможно, — ответил карлик, окидывая взглядом лицо Рода. — Ты должен предстать перед королевой за сне ночное дело, Род Гэллоуглас.
Когда они шли в палату аудиенций королевы, Род все еще гадал, откуда Бром мог узнать, где он был. У Брома, конечно, был шпион в Доме Хлодвига, но как сообщение могло столь быстро дойти до Брома?
Дверь была массивная, дубовая, обитая железом и задрапированная бархатом, зелено-золотым, Дома королевы. Бром пробежался тренированным взглядом по двум часовым, проверяя, вся ли кожа надраена и весь ли металл сверкает.
Род подарил им кивок — их лица остались деревянными. Не находится ли он под подозрением в государственной измене?
По кивку Брома один из гвардейцев постучал по двери тыльной стороной ладони. Три медленных тяжелых стука, затем широко распахнулась дверь. Род последовал за Бромом в помещение. Дверь за ним со стуком закрылась.
Помещение было маленьким, но с высоким потолком, обшитым панелями из темного дерева и освещаемым только четырьмя большими свечами, стоящими на одетом в бархат столе в центре комнаты, и слабым огнем в кафельном очаге. Противоположную стену комнаты занимал огромный книжный шкаф.
По обеим сторонам очага стояли два тяжелых резных кресла, еще два были придвинуты к столу. В одном из них сидела Катарина, склонив голову над большой старинной книгой в кожаном переплете. Рядом с ней лежали открытыми еще пять-шесть. Ее белокурые волосы свободно спадали ей на плечи, контрастируя с темно-коричневым платьем.
Она подняла голову, ее глаза встретились с глазами Рода.
— Добро пожаловать. — Ее голос был мягким, чуть хрипловатым контральто, столь отличным от резкого сопрано в палате Совета, что Род на мгновение потерялся в догадках, может ли это быть та же самая женщина.
Но глаза были настороженными, надменными. Это была Катарина, что и говорить.
Однако тяжелая корона лежала на столе рядом с ней, и она казалась несколько ниже.
— Был в Доме Хлодвига? — требовательно спросила она. Ее глаза словно вручили повестку в суд.
Род обнажил зубы в насмешливой улыбке и склонил голову в кивке.
— Все именно так, как вы говорили, моя королева. — В голосе Брома звучали мрачные обертоны. — Хотя как вы узнали…
— …не твое дело, Бром О'Берин. — Она бросила на карлика грозный взгляд, Бром мягко улыбнулся и склонил голову.
— Как? — фыркнул Род. — Да от шпионов, конечно. Великолепная разведслужба, раз столь быстро доставила ей сообщение.
— Нет, — нахмурился Бром озадаченно. — Наши шпионы достаточно немногочисленны, ибо в сей темный век верность встречается редко, и мы совсем не держим шпионов в Доме Хлодвига.
— Никаких шпионов, — согласилась Катарина. — И все же я знаю, что ты перемолвился словом в сей день с Туаном нищих. — Голос ее смягчился, взгляд стал почти нежен, когда она посмотрела на карлика. — Бром?..
Карлик улыбнулся, склонив голову, и повернулся к двери. Он стукнул по дереву ладонью. Дверь распахнулась; Бром обернулся с одной ногой на пороге и пронзил Рода недобрым взглядом из-под опущенных бровей, затем дверь за ним захлопнулась.
Катарина поднялась и скользнула к очагу. Она стояла, уставясь на пламя, сцепив руки на талии. Плечи ее опустились, и на мгновение она стала похожей на маленькую и всеми покинутую девочку — и такой прекрасной, в свете очага, струящемся словно туман вокруг ее лица и плеч, что у Рода на старый знакомый лад перехватило горло.
Затем ее плечи выпрямились, а голова резко повернулась к нему.
— Ты не то, чем кажешься, Род Гэллоуглас.
Род потерял дар речи.
Рука Катарины блуждала по шее, играя с медальоном на горле.
Род прочистил горло, чуть нервозно.
— Вот надо же, я — обыкновенный простой солдат без герба на щите, просто выполняющий свой приказ и получающий свое жалование, и меня три раза за тридцать часов обвинили в том, что я являюсь чем-то таинственным.
— Тогда я должна думать, что это правда. — Рот Катарины скривился в насмешливой улыбке.
Она села в одно из больших дубовых кресел, крепко сжав подлокотники, и несколько минут изучала Рода.
— Что ты, Род Гэллоуглас?
Род развел руки, пытаясь принять вид оскорбленной невинности.