— Но почему это твоя забота? — спросил Бром.
— Я работаю на них. Я коммивояжер. Я тот парень, который приходит и подготавливает новые планеты к членству в ДДТ… если они этого захотят, что бывает всегда, коль скоро они готовы!
— И что это за готовность? — улыбнулся Бром, стараясь быть терпеливым.
— Средства связи, как я говорил тебе, но даже более того, знания, образование. — Он вздохнул. — С образованием мы управились. Это заняло много времени, но мы управились. Средства связи, однако, — дело другое.
Потому что есть еще ингредиент свободы — рубежи. Они предотвращают стратификацию общества. Неважно, что это такое, милорд О'Берин, Князь Эльфов, но стратифицированное общество есть еще один путь к тоталитаризму.
Поэтому Трибунал вынужден продолжать расти. Но если он вырастет еще немного, замедляющаяся связь станет его смертью. А я, очень даже лично, не хочу этого. Потому что, понимаешь ли, у Мечты есть имя — свобода. Вот это моя Мечта. И вот почему Грамарий так много значит для меня.
— Что-то не пойму, — нахмурился Бром.
Род, улыбаясь, повернулся к нему.
— Ведьмы и колдуны. Их способность слышать мысли. Вот система связи, которая нам так нужна.
Он смотрел, как понимание и определенный страх появились на лице Брома, потом отвернулся.
— Мы нуждаемся в них, — сказал он, — нам нужно много их. До нынешнего дня их численность росла медленно. Но под защитой Катарины она станет расти быстрее, а из-за победы в сегодняшней битве их станут уважать. И в скором времени все родители станут надеяться, что в семье родится ведьма или колдун. И тогда их численность резко подскочит.
Бром нахмурился.
— Но отчего так, что только в одном этом мире из всех, о коих ты говоришь, есть колдуны и ведьмы?
— Потому что люди, принесшие жизнь в эту страну, ваши предки, упавшие с небес, отобрали только тех лиц для прилета сюда, в которых была, по крайней мере, малость колдовской силы. Они не знали, что обладают ею, она была слишком мала и слишком глубоко спрятана, чтобы увидеть ее, но по мере того, как сменялись поколения и они снова и снова женились друг на друге, эта малость понемножку росла и росла до тех пор, пока не родилась ведьма.
— И когда же это было? — терпеливо спросил Бром.
— Когда появились эльфы. А также баньши, вервольфы и другая сверхъестественная фауна. Потому что на этой планете есть странная субстанция, называемая ведьмин мох; она преобразуется в формы, о которых думает ведьма или колдун. Если ведьма думает об эльфе, мох превращается в эльфа.
Бром побледнел.
— Ты говоришь, что…
— Не чувствуй себя слишком плохо из-за этого, Бром, — быстро сказал Род. — Все люди некогда были всего лишь пульсирующими комочками, плавающими в море, просто в случае твоего отдаленного предка этот процесс был чуточку ускорен посредством ведьм и колдунов. И это твой первый предок, а не ты. По моим предположениям, существо, сформировавшееся из мха — это столь совершенная модель, что может самостоятельно размножаться и даже скрещиваться со смертными.
Он откинулся спиной к дереву.
— Гордись, Бром. Ты и твой народ — единственные, кто может притязать на звание настоящих аборигенов.
Долгий миг Бром молчал, затем он проворчал:
— Да, значит, это наша страна. И какое тебе до сего дело, чародей с небес?
— Дело? — покосился на него Род. — Я делал только то, что пытался сделать ты сам, Бром, через реформы, предложенные тобой Катарине. Равенство перед законом — разве это не твоя цель?
— Да, то так.
— Ну, она и моя тоже. И моя задача — показать вам наименее кровавый путь к ней, каковую задачу я только что и выполнил.
Он посуровел, охваченный вдруг мрачными мыслями.
Бром изучал его. Обеспокоенная Гвендайлон коснулась его головы, погладив по волосам.
Род поднял на нее взгляд и попытался улыбнуться.
Он повернулся к Брому.
— Вот, знаешь ли, почему я сражался за Катарину — потому что она защищает колдунов и ведьм и потому что она — реформатор, и Туан тоже, слава небесам. И вот потому-то советники и Пересмешник сражались против нее.
— Я стар, Род Гэллоуглас, — нахмурился Бром, — покажи мне.
Род снова поднял глаза к звездам.
— Однажды Трибунал будет править всеми звездами, что ты видишь, и еще многими, которых не видно. И почти все живущие на этих звездах люди будут ведьмами и колдунами, потому что в их жилах будет течь кровь Грамария. Как тебе лавровый венок, Отец Галактики?
Но некоторые люди не будут колдунами и ведьмами и из-за этого они будут ненавидеть ведьм и колдунов, и их правительство сильнее, чем ты можешь вообразить. Такая порода называется фанатиками.
И они пойдут на любую систему правительства, любую, лишь бы это не была демократия. И будут сражаться с демократией до последнего вздоха.
— Если все будет так, как ты говоришь, — проворчал Бром, — то эти люди проиграют, ибо как они могут бороться со столькими мирами?
— Они не могут, — ответил Род, — если не убьют все это прежде, чем оно родится.
— Но как же они сие сделают? Для того, чтобы убить ведьму в зародыше, им надо отправиться к этому зародышу, то есть сюда, в Грамарий, и попытаться… да ведь… убить…
Бром в шоке уставился на него.
— …Катарину, — закончил за него Род, кисло кивая. — Правильно, Бром. Советники и руководящие кадры Дома Хлодвига — это чьи-то пра-пра-пятьдесят раз правнуки.
— Но как же сие может быть? — ахнул Бром. — Какой человек может навестить своих предков?
— Они могут. У них есть штука, называемая машиной времени. Одна из них спрятана где-то в Доме Хлодвига, а другая в населенных призраками туннелях замка Логайров. Так что стереги тех четырех в вашей тюрьме очень бдительно, Бром. У них может быть припасено несколько сюрпризов.
— Уж будь уверен, постерегу.
— А советники все погибли. — Род откинулся назад, закрыв глаза. — Что мило завершает доклад. Отошли его домой, Векс. О, и подтверждающий материал: описание машины времени и главных трюков ведьм и колдунов — сам знаешь — телекинез, левитация, телепор…
— Я знаю, Род, — напомнил ему голос робота.
— Тьфу. Слуга ты, безусловно, склонный к самоуничижению. Ну, отправь его домой.
Искривляющий передатчик внутри баскетбольного мяча мозга Векса выплюнул двухсекундный визг звездам.
Какой-то миг все молчали, затем Гвендайлон произнесла:
— Милорд?
Род поднял веко и улыбнулся.
— Тебе не следовало бы так называть меня теперь, но мне это нравится.
Она робко улыбнулась.
— Милорд, ты закончил свою работу здесь…
Лицо Рода потемнело.
Он отвернулся, сердито уставясь в землю.
— Куда ты теперь отправишься, Род-чародей? — пробормотал Бром.
— А, прекрати это! — мрачно огрызнулся Род. Он снова отвернулся. — Я не чародей. Я агент очень развитой технологии и, как таковой, имею полный мешок трюков, в которые ты даже не поверил бы, но все они холодное железо и его потомки. Я не имею на своем счету ни одной колдовской штуки и я, конечно, не обладаю и малейшей долей колдовской силы.
Он снова поднял взгляд к звездам.
— Я не чародей, ни в малейшей степени, в еще меньшей степени, чем ваш последний крестьянин. Мне здесь не место.
Он чувствовал, что в нем что-то рвалось, когда он произносил это.
— Я сам выбрал такую жизнь, — проворчал Род. — Да, я подчиняюсь приказам, но делаю это добровольно.
— Довод, — признал Бром, — не слабый. По выбору или не по выбору, ты все же порабощен.
— Да, — согласился Род, — но кто-то должен пожертвовать своей свободой, чтобы ее могли иметь его дети.
Но это не прозвучало убедительно даже для него.
Бром испустил вздох и, поднявшись на ноги, хлопнул себя по бедрам. Он взглянул на Рода своими усталыми и старыми глазами.
— Если ты должен отправиться, значит, должен. Заклятье — нечто такое, чего не может отрицать ни один человек. Отправляйся к звездам, но помни, Род Гэллоуглас, если ты когда-нибудь будешь искать пристанища, оно здесь.