— Дурочки, я же пошутила… Вот будет вам от мамы.
— Тебе будет! Тебе будет! Ты нас научила! — и прыснули в разные стороны из хлева.
Не сразу поймала новоявленных красавиц и силком усадила в корыто с нагретой на солнце водой. Велела сидеть смирно и отмокать. Прелестницы ревели в голос, когда я мочалкой драила им руки и ноги. Не помогло! Вся кожица, особенно на мордочках, по- прежнему торжественно зеленела.
Вечером мы чуть не полезли под стол, когда Оля прибежала к ужину. Выгоревшие за лето белокурые волосы тоже позеленели. Пряча улыбку, отец посочувствовал:
— Не помогло? Не побелели? Значит, мазаться недостаточно… нужно внутрь тоже…
Оля в рев:
— И в ротик попадало!
Нас как ветром сдуло, но отец сердито вернул к столу:
.. -Вот что, мои хорошие… Крепко зарубите себе на носу: самая лучшая красота — это красота без крема и пудры. Иначе это обман и даже подлость… Запомнили?
К несчастью, я очень крепко зарубила это себе на носу. Всю жизнь не красилась и не пудрилась, допускала только вечерние питательные маски и то изредка.
Мама нагрела воды со щелоком и с полчаса отмывала Олю от результатов неудачной косметической процедуры. Утром обе прелестницы и не вспомнили о вчерашней неудаче, да и следов ее почти не осталось. Если не знаешь, то и заметить трудно Для нашей семьи этот случай на долгие годы стал одной из любимейших баек. Когда приезжает погостить семидесятилетняя Ольга, мы непременно во всех подробностях вспоминаем ее героические потуги через муки и страдания прямым путем достичь неземной красоты. И на потеху моим внукам хохочем с нею безудержно.
А Текля тогда страшно оскорбилась и запретила Стюре посещать наш дом и дружить с Олей, а чтоб она не скучала, свела ее с дочкой председателя, киргизочкой, ходившей во второй класс русской школы. Столкнувшись с мамой у колодца, Текля возмущенно выложила ей свои претензии:
— Нема Тараса, так почалы изгаляться! Заступа знайдется, почекайте трошки. А Тытяна хай помьятае, вареныкив бильш не буде, и блынцив теж…
Это она обо мне, забегавшей к ней ради вареников с творогом и блинов со сметаной. Наша семья, в угоду отцу, давно перешла на узбекскую кухню, еще любили киргизский бешбармак. На тарелку накладываются крупные галушки из тонко раскатанного теста, на них горкой — жирное отварное мясо, а густой запашистый бульон подается в отдельной посуде. Привычными были котлеты, пельмени, жаркое и, конечно, борщ. Вареники с творогом и фаршированные блины, залитые сметаной, мама готовила тоже, но творог в их начинке был не сладкий, а
Текля добавляла в него сахар и измельченные леденцы, что воспринималось нами как желанный деликатес. И вот из-за неосторожной шутки я лишила себя любимого кушанья. Вроде не очень и поссорились, но Текля почти год не заходила к маме. Девочки тоже глаз к нам не казали, а в школе мы дружили по-прежнему.
За этот год в жизни Текли произошли значительные изменения. Зимой она рассчиталась в МТС, хотя заплатили ей за труды очень прилично. Все лето и осень получала зарплату, не сравнимую с заработком колхозников, а при окончательном расчете ей выдали дополнительно сколько- то денег и натурой — зерном и жмыхом. На бригадном собрании на полевом стане ее хвалили, ставили в пример, трактористы хорошо о ней сказали и громко хлопали, когда директор МТС вручил ей премию — набор чайной посуды. Два чайника, большой и маленький, и шесть красивых пиалушек. На боках у всех предметов — цветы и раскрывшиеся коробочки хлопка в венке из колосьев. Мама сказала, что это современный чайный сервиз на шесть персон. Текля горделиво покраснела. Еще большую радость ей принесла полученная при расчете трудовая книжка. Она давала Текле свободу, где и кем работать. Колхозники трудовых книжек не имели, и за пределы колхоза путь им был заказан.
Текле понравилось быть поварихой, нравилось слышать каждый день похвалу от благодарных мужиков, сметавших все со стола, но поле, жара, пыльная дорога на стан и обратно, брошенные на целый день дочки толкали ее на поиски места под крышей и недалеко от дома. Трудовая книжка с благодарностями, отличная характеристика должны бы открыть ей двери в любом предприятии общепита, но не тут-то было. Директор сельповской столовой не захотел ее принять даже временно, хотя одна из его поварих пошла в декрет. Видно, там уже слепилась крепкая воровская компания, и чужака они боятся. В столовой хлопзавода всего один повар, в районных ясельках и садике полный комплект, в детском доме тоже отказ. Текля пошла к знакомцам в райкоме партии, должны же они помочь, все до бегства Тараса с удовольствием у нее обедали. Отличная характеристика сработала безотказно: Теклю, преодолев сопротивление директора, устроили посудомойкой в столовую детского дома. Часто болеющий старик — повар должен скоро уйти на пенсию.