Юрий, окинув Костю оценивающим взглядом, дернул его за нос:
— Ну, друг ситцевый, чуть обмужичишься, девки штабелями начнут перед тобой падать…
— А я буду ловить их на лету… Не промахнусь!
— Не хвались. Как бы тебя не поймали раньше времени…
— Да бросьте вы! Четыре года — гарантия…. А там видно будет.
— Не хвались, говорю! И не заметишь, когда влипнешь, как муха в мед! И липко, и сладко, и не оторваться, и петь хочется, и весь мир обнять готов, и море по колено, и акулы зубастые не страшны, и горе — не беда, и горизонт широк и чист! И блаженство, и счастье, и пошли все к черту!
Юрий предрекал Косте путь, который сам прошел. О том, что любит, он говорит постоянно и стихами, и песнями, но ни разу не сказал открытым текстом: "Я тебя люблю!" Даже в "Голубке" слова: "О голубка моя, как тебя я люблю" — заменил словами: "О голубка моя, как давно тебя жду!". Почему он наложил вето на привычное и очень распространенное признание в нежном чувстве? И я тоже подчинилась этому табу, не разобравшись в его причине. Возможно, Юрий ждал, когда я первая скажу ему эти слова. Не знаю и теперь уже никогда не узнаю.
Прихватив косу, грабли, тяпку и лопату, мужики отправились на огород. Вчера мы обговорили, чем будем потчевать дорогих гостей. На обед запланирована наша коронная окрошка и фаршированный перец, а на ужин — шашлык. Юрий очень рано сбегал к знакомым курдам и принес килограмма полтора молодой баранины. Кости мы отделили на завтрашний борщ, часть мякоти смололи на фарш к перчикам, большой кус мякоти оставили для шашлыка. Шашлык и окрошку Юрий готовит сам, нам доверена только роль помощников. К окрошке мы отварили петушка, картошку и яйца, процесс создания нас не касается. Я пошла на огород за перчиками и зеленью к обеду. Мужики уже обкосили бурьян и траву вокруг огорода корове на сено, ходят по грядкам и пасутся по примеру Юрия. Я сказала, что можно уже заняться окрошкой и подготовкой к шашлыку. Карл Иванович уже освоился с наготой, кожа порозовела, по голой земле и по дорожкам ходит смело, не ставя босую ногу на ребро. Нарезав перчиков, я ушла раньше, а мужики под руководством Юрия начали набирать компоненты для коронной окрошки и, вернувшись в дом, приступили к ритуалу сооружения любимого блюда хозяина. Косте и Карлу Ивановичу эти дела были внове, они резали, крошили и толкли с увлечением новичков и нетерпением ждали, что же у них в результате получится. Получилась отменная окрошка с петушиной ножкой вприкуску.
Юрий и Карл Иванович погоняли по тарелке стручок горького перца, мы с Костей от такого удовольствия отказались. Причмокивая от наслаждения, Карл Иванович говорил, что мы провоцируем его на враждебный акт захвата нашей территории. У него не хватит сил добровольно покинуть наш дом, так здесь все вкусно. Костя уплетал за обе щеки и тоже причмокивал. Отобедав, мужики перешли на лежбише, о чем- то громко заспорили, перешли на спокойный разговор и, к моей радости, запели. Два баритона и бас. И песни соответственные: "Дубинушка", "Стенька Разин", "Ермак", "Бродяга", "Реве та стогне Днипр широкий", "Хаз-Булат"… Мощно, раздольно пели, с молодецким апломбом. Необъятная ширь Волги, караван разбойничьих челнов, Стенька Разин, "обнявшись", сидит с персидскою княжной, "свадьбу новую справляет, сам веселый и хмельной". Атаман в парчовом кафтане, княжна в шелке и бархате, красоты неземной серьги, кольца, браслеты, ожерелья… Атаман влюбился, готов взять полонянку в жены и наслаждаться с нею весь век. Ватага заметила это и зароптала: "Нас на бабу променял!" Разин поднимается во весь свой могучий рост, берет на руки свою любовь, свое нечаянное сокровище, "и за борт ее бросает в набежавшую волну". Голоса певцов гремели трагическим напряжением и восторгом перед жертвенным поступком атамана, во имя боевого содружества и борьбы за общее дело утопившего в Волге прекрасную княжну, свою последнюю любовь. Нет на свете ничего дороже боевого братства! Черт возьми, раньше я как-то над этим не задумывалась. Прежде считала, что нет ничего особенного в поступке Стеньки Разина. Сколько их перебывало, этих пленниц, и сколько еще будет… Утопил одну, другая утешит…. А сейчас поняла, что другая не заменит атаману погубленную им княжну…