Аксис хорошо понимал: военная кампания — самый легкий способ завоевания Ахара. Гораздо труднее убедить население пересмотреть свои взгляды на тех, кого с колыбели оно привыкло считать своими врагами. У Сенешаля была перед Аксисом тысячелетняя фора. Он держал в узде беднейшие территории Ахара.
Аксис часто проводил бессонные ночи: все думал, как бы ему убедить ахаров в том, что ни икарийцы, ни авары не желают им зла.
Самыми счастливыми у него, как, впрочем, и у икарийцев, были часы, когда они устраивались на ночлег в густой траве бескрайней Плодородной равнины. В одном месте не задерживались: останавливались только на ночь и, вместо того чтобы возводить палатки, заворачивались кто в одеяло, кто в крылья и ложились прямо на землю, а над их головами водили хоровод звезды. Небо становилось все яснее, и весна все увереннее заявляла о себе. В середине месяца Цветов, когда они приблизились к южному Скарабосту, небо было ясным и день и ночь. Как и раньше, в бытность свою Боевым Топором, Аксис частенько доставал маленькую походную арфу, и вечерами у костра голос его (после занятий с икарийскими чародеями он звучал значительно лучше) вливал силы в утомившихся за день людей. Возле его костра, одного из многих, считали за честь посидеть многие. Азур с сыном на руках с улыбкой смотрела на освещаемого заревом Аксиса. Любовь к нему возрастала у нее день ото дня, и она отбросила мысли о том, куда они едут. Она не знала, что когда-то вот так же и Фарадей сидела возле лагерного костра, слушала пение Аксиса и любила его так же сильно, как и она.
Однажды Аксис устроил ночлег подальше от поселений. Это был первый день месяца Цветов, Белтейн. Впервые за тысячу лет Белтейн праздновали в Ахаре. Икарийцы разожгли две тысячи больших костров, а рейвенсбандцы, издревле отмечавшие Белтейн, целый день готовили пищу. Ахары подивились празднику, однако, заразившись волнением икарийцев и рейвенсбандцев, приняли приглашение Повелителя Звезд. Ночь была длинная, наполненная красотой и музыкой. Утренняя Звезда отвечала за церемонии, ей помогала одна из молодых икарийских чародеек, путешествовавшая вместе с семьей Парящего Солнца. Их чувственный и соблазнительный танец, которым отметили они пробуждение земли после зимней спячки и возвращение весны, заставил в едином порыве, в том числе и ахаров, вскочить на ноги и пуститься в пляску, отыскивая на ночь партнера.
Для Аксиса и Азур это была особенная ночь. Удалившись от всех, они спустились в маленькую ложбину, прихватив с собой сына и одеяло, и там, пока ребенок спал, произошло возрождение магии прошлогодней ночи. Кровь пела в их жилах сильно и ясно, как и в прошлый Белтейн, как, впрочем, и во все ночи их близости. Аксис каждый раз поражался необычайным ощущениям, которые испытывал с Азур: он просто сливался со Звездным Танцем.
Чего Аксис не знал, так это того, что и Азур слышала и ощущала Звездный Танец. Возможно, это и явилось одной из причин, по которой она не могла устоять перед ним, когда он вернулся из Подземья. Она не смогла, как намеревалась, уйти от него навсегда и согласилась играть в его жизни любую роль, какой бы унизительной она ни оказалась, лишь бы он делил с нею постель. Музыка подхватывала ее, распаленная кровь бешено стучала, словно подвластный луне прибой, бьющийся о высокий берег. Азур никогда не говорила Аксису о своих ощущениях. Не зная, кроме него, ни одного мужчины, она предполагала, что так чувствуют себя все женщины, когда лежат в объятиях любимых.
В ночь Белтейна магия земли ощущалась особенно сильно, а звезды — ближе, чем обычно, Танец в голове Азур звучал так громко и ясно, что, преисполненная восторгом, она совершенно потерялась в нем. Вцепившись в спину и плечи Аксиса, она смотрела ему в глаза, и все, что она видела в них, были уходящие в бесконечность звезды, а все, что слышала, — биение, биение волн.
Она не знала, что в глазах ее звезд было не меньше, что и он в них потерялся.
А чего уж точно не знала, так это того, что волны у берегов Тенсендора рыдали и окликали ее по имени, хотя сама она громко звала Аксиса.
В ту ночь они зачали второго и третьего ребенка, но в этот раз Пророк уже не смеялся.
В последнюю неделю месяца Цветов Аксис, верхом на Белагезе, поднялся не небольшой холм и, прищурившись, посмотрел с его вершины на раскинувшееся под ним поместье и господский дом. Это было самое красивое строение в Скарабосте, и он специально сделал крюк, чтобы посмотреть на него. Войско остановилась от него на расстоянии в четыреста пейсах.