Джейм уже не скрывал волнения, но Морисон взял его за рукав и не дал вмешаться.
Зато Борнхелда никто не удерживал.
— Проклятье! — заорал он и сделал шаг вперед. — Да уж не спятил ли ты совсем?
Нового шага сделать ему не удалось. Приам в бешенстве вскочил с трона.
— Ты разжалован. Какой ты после этого герцог? — бушевал он. — Больше не скажу тебе ни слова! Решено. Если откажешься принять очевидное, не только сниму с должности командующего, но и лишу престолонаследия!
Зал ахнул. Писцы не могли поверить в то, что вывели их перья.
Борнхелд пошатнулся.
— Я…
— Ты доказал мне свою бесполезность, — неумолимо и уже спокойно сказал Приам и снова уселся. — Прочь с моих глаз, Борнхелд.
Борнхелд побледнел, но серые глаза его полыхали яростью. Он не двигался с места.
— Вон! — повторил Приам и, повернувшись к жене, спокойно заговорил с ней о чем-то.
Чувствуя на себе взгляды всех собравшихся (кроме короля, который совершенно его игнорировал), Борнхелд подал руку Фарадей и направился вместе с женой к дверям. Приам возвысил голос:
— Герцогиня, ты известна королеве с хорошей стороны. Ее величество просит тебя пожаловать к ней на завтрашний обед.
Фарадей грациозно наклонила голову. Впервые за многие месяцы она почувствовала себя счастливой.
Не успели двери их апартаментов закрыться, как Борнхелд дал себе волю.
— Он сошел с ума! Спятил! — шипел герцог. На красном лице его выступила испарина.
— Он думает о спасении своего народа, дорогой супруг, вот и все, — сказала Фарадей и подошла к столику возле окна.
— Пропади ты пропадом, Фарадей! — И Борнхелд с угрожающим видом подступил к жене. — Ты, видно, радовалась моему унижению!
Фарадей подняла на него глаза. Она ничуть не испугалась.
— Я, как и Приам, думаю о своей стране. Не о титулах, не о богатстве, не о власти, к которой ты рвешься.
Борнхелд едва удержался, чтобы не ударить ее, чего, по его мнению, она явно заслуживала.
— А разве тебя, моя милая, не прельщает возможность сесть подле меня в качестве королевы?
Фарадей посмотрела мужу прямо в глаза.
— Ни титул, ни возможность находиться рядом с тобой меня не прельщают. — Ну вот, слова сказаны!
— Тем не менее, лицемерная шлюха, у тебя будет и то, и другое. И неважно, что говорит Приам, неважно, что ты бросаешь на моего брата похотливые взгляды! Я…
Слова его прервал стук в дверь. Она отворилась, прежде чем кто-то из супругов откликнулся.
Вошел Гилберт. Он сразу почуял, что атмосфера накалена. Поклонился Борнхелду.
— Милорд, Брат-Наставник просит аудиенции.
— Аудиенции, Гилберт?
— Он думает, что нам следует обсудить… гм… возможности, о которых я упоминал в Жервуа, милорд.
Борнхелд чуть не задохнулся.
— Да, разумеется, брат Гилберт, — сказал он радушно. — Прошу прощения, дорогая, мы тебя оставим.
Дверь за ними закрылась. Фарадей задумчиво сдвинула брови. С чего бы это Борнхелд вдруг взбодрился?.. Неважно.
Стоя возле окна, она смотрела невидящим взглядом на уличные толпы. Приам сделал то, на что она считала его неспособным: публично обещал вступить в союз с Аксисом и публично же назвал последнего будущим престолонаследником.
На глаза навернулись слезы, но теперь это были слезы надежды, а не отчаяния.
Глава восемнадцатая
ЧЕРЕЗ СКАЛИСТЫЕ ГОРЫ
Прошло два дня. Блюстители пророчества вели за собой женщин по узким, заросшим травой тропам. К горам, отделявшим родные земли от Ахара, авары старались не приближаться.
— Пусть лес станет естественной преградой между ними и ахарами, — так ответил Веремунд на недоуменный вопрос Азур.
Поросшие травой тропинки не утратили своей красоты. Высокий лесной шатер укрывал путников от северных ветров, но ничуть не препятствовал свободно проходившему сквозь ветви мягкому золотистому свету. Путники слушали бесконечную музыку леса: таинственный шорох ветра, плутавшего среди кустов и деревьев, чуть слышное падение капель росы, журчание горных ручьев, весело сбегавших к Нордре, и птичий хор. В музыку эту, подчиняя волшебной своей силе звуки природы, гармонично вливалась песня Древа Жизни.
Огден с Веремундом искренне радовались нежданным своим попутчицам. Женщины действовали на них умиротворяюще, поэтому два дня, проведенные в дороге, показались им настоящей отрадой. Последний раз блюстители ходили по лесным тропинкам две тысячи лет назад, и тогда, к востоку от Нордры, леса Аваринхейма казались им бесконечными. Сейчас же неприкосновенным остался лишь лес возле Скалистых гор. Не тронули его ни Сенешаль, ни Горгрил.