Юла почувствовала, как расслабились под ее рукой плечи Азур.
— Я так беспокоилась, — сказала она охрипшим от волнения голосом. — Думала, что повредила ему. — И снова лоб ее прорезала морщина. — Но ведь я уже пять месяцев как беременна. Когда икарийские отцы поют своим детям? Может, уже поздно? А что, если Аксис так и не приедет до его рождения?
— Успокойся, Азур, — сказала Юла. — Это даже лучше, если Аксис приедет к родам. Известны случаи, когда ребенок так и рождается на свет не пробудившимся, но даже в этом случае он абсолютно нормален.
Теперь Азур совершенно успокоилась и отняла от живота руки. Смутившись оттого, что позволила себе слабость, перевела разговор на другую тему.
— Довольны ли икарийцы тем, как их разместили? — Всех волновало, что скажут привыкшие к роскоши горы Великого Когтя икарийцы о палатках, в которых они теперь проживали.
— Икарийцы готовы спать на холодной земле, завернувшись в собственные крылья, если посчитают, что это необходимо для возвращения Тенсендора, — заверила ее Юла. — У нас все хорошо. Можешь не беспокоиться.
Тревожило Азур с Велиаром и Магаризом и другое обстоятельство: как-то воспримут икарийцев поселившиеся в Сигхолте беженцы из Скарабоста. Оказалось, что волновались понапрасну. Никаких проблем не возникло. Ахары, устроившиеся в палатках и хибарах на берегу озера Жизни, смотрели на прибытие загадочных икарийцев как на еще одно подтверждение правоты пророчества. Видимо, Звездный Человек станет легендарным героем, если уж такие мифические существа покинули родную гору и последовали за ним. Учение Сенешаля перестало быть для них догмой.
Все умы заняты были теперь Аксисом. Хотя Азур и уверила себя в том, что, отказав Велиару, поступила правильно, все же беспокоилась, не зная, чего ожидать ей от Аксиса. Временами ее преследовал безотчетный страх: а вдруг он заберет у нее ребенка и отдаст Фарадей? По зрелому размышлению, она сознавала безосновательность такого нелепого предположения.
«Аксис никогда этого не сделает». Но иногда ее мучили по ночам кошмары.
— Азур! — воскликнула вдруг Юла. — Посмотри! Вон летят мои отец и бабушка.
Азур, сощурившись, посмотрела в указанном Юлой направлении, но увидела лишь несколько черных точек в северной части неба.
— Пойдем, — Юла схватила Азур за рукав и потащила к мосту, — они сейчас сядут на крышу. Пошли! Ну, скорей же!
Магариза известили о прибытии икарийцев, и теперь он стоял на крыше дозорной башни. Услышав шаги, обернулся: к нему подошла Ривка. Магариз радостно ей улыбнулся. Он до сих пор помнил, как хороша она была в ранней юности. Темно-каштановые волосы, лукавое лицо. На редкость жизнерадостная девушка.
Было это еще до ее помолвки с ихтарским герцогом Сиэрласом. Событие это тогда чуть не подкосило Ривку. До сих пор красивая (Магаризу она казалась лучше, чем тридцать лет назад), Ривка отличалась теперь сдержанностью. Жизнерадостность ее не покинула, но так явно она ее уже не выказывала. Странно, подумал Магариз, что жизнь столкнула их снова.
Все это время оба были заняты, и Магаризу не удавалось поговорить с Ривкой наедине.
Ривка прикоснулась к его руке, лежавшей на сером каменном парапете.
Магариз вглядывался в приближавшихся икарийцев. Среди них должен быть бывший муж Ривки, человек, ради которого она покинула Сиэрласа.
— Узнал ли он об этом? — очень тихо спросил Магариз, так, чтобы другие икарийцы, стоявшие на крыше, не услышали. Он имел в виду не Повелителя Звезд, а Сиэрласа, первого мужа Ривки.
— Нет, — прошептала Ривка. — Нет. Даже не подозревал.
Руки Магариза уже не стискивали каменный парапет.
— Я беспокоился о тебе, — сказал он, и на глаза Ривки навернулись слезы.
— А я о тебе. — Она сморгнула и заметила, что Зоркий Глаз уже на крыше. — Хорошо, что это последний полет, — весело сказала Ривка, — потому что большее количество желающих сражаться нам не вместить. В каждой комнате и так живет по нескольку человек.
От проницательных черных глаз икарийца не укрылось расстройство женщины, однако слезы ее он приписал прибытию Повелителя Звезд. Трудно им, должно быть, снова оказаться рядом, когда жизнь развела их.
Свой вопрос мост задал первому же приблизившемуся к нему икарийцу. Тогда еще ахары изумились: одно дело, когда по мосту идут, но как он может не пустить тех, кто передвигается по воздуху? «Что он сделает, если кто-то из икарийцев не выдержит проверки?» — спросил Велиар у Веремунда, когда мост впервые задал свой вопрос. «Что ж, Велиар, — степенно сказал Веремунд, — когда кто-то солжет, тогда мы с тобой и узнаем».