— Они только две песни играют, — сообщил Джон-Том.
— Да? Тока две? И че от меня требуется? Все бросить, залезть на эстраду и устроить им разгон?
— Но это же полный абсурд. Музыканты-то хорошие.
Выдр пристально посмотрел на друга.
— Послушай меня, чувак. Ежели тебя так офигенно интересуют аспекты местной музыкологии, че б тебе самому не подойти к ним и не спросить?
— Действительно. — Пиввера знай себе буравила взглядом зрачки Маджа. — У нас с вашим другом интересная беседа, оставьте нас, пожалуйста.
— Отлично! Я так и сделаю — подойду и спрошу.
— И правда отлично.
Мадж не поднял глаз.
Пробираясь в колышущейся пахучей толпе, Джон-Том заметил, что музыканты сделали перерыв. Ему это было на руку. Он направился прямиком к гиббону. В этом углу таверны имел привычку собираться ароматный дым; Джон-Том напрасно пытался разогнать его руками.
— Ребята, а вы здорово играете.
— Спасибо. — Ответ гиббона прозвучал не враждебно, но и не дружелюбно. Длинные лапы примат сложил за головой. Одет он был в леотард с тесьмой и жилет.
— Вот только кажется мне, что-то с вами не так. Я заметил, репертуар исчерпывается всего-навсего двумя мелодиями. Бедновато, не находите?
Валлаби с ухмылочкой обратился к сервалу:
— Наблюдательный, ага?
— Еще я заметил, — продолжал Джон-Том, — что никто из публики вроде не в претензии. Я такие местечки знаю. Вас уже давно должны были закидать тухлыми яйцами. А тут — словно никто не замечает.
— А с чего им замечать? — ответил сервал. — Все живут под тем же проклятием.
Джон-Том сдвинул брови к переносице.
— Проклятие? Что за проклятие?
— А ты не знаешь? — В голосе гиббона прорезался слабый интерес. — Кажется, я тебя раньше здесь не видел, а уж я бы запомнил такого долговязого человека…
Тут ласка заметила на спине Джон-Тома дуару и не дала гиббону договорить.
— Эге! Так ты тоже лабух?
— В некотором роде. — Джон-Том сложил руки на груди и прислонился к стене. — Я чаропевец, но и развлечения ради сыграть могу.
— И что, тебе не мешает проклятие?
На морде валлаби появилось смешанное выражение надежды и отчаяния.
— Я даже не знаю, о чем идет речь. — Джон-Том выпрямился и взял дуару на изготовку. — Если вы не против, я просижу с вами следующее отделение.
— И сможешь сыграть больше двух песен?
Сервал глядел на него в упор, демонстрируя желтые зубы.
— Да хоть сотню. Правда, некоторые не слишком удачно получаются, но ничего, сойдет. Если у вас не выходит больше двух, почему бы не сделать так: я буду вести, а вы — только подыгрывать? Глядишь, это поможет вам выбраться из колеи. Или от проклятия освободиться, если и правда оно виновато.
— Это было бы здорово! — Гиббон заблестевшими глазами посмотрел на товарищей. — Правда, не думаю, что получится, но…
— Лесваш, да разве с нас убудет, если попробуем? — Валлаби поднял инструмент, похожий на трубу. — Что мы теряем?
— Начну с чего-нибудь простенького. — Джон-Том взял несколько аккордов. — А вы постарайтесь не отставать.
— Как скажешь, приятель, как скажешь. — На гиббона было смешно глядеть — до такой степени изменились его манеры. Он поднял нечто наподобие радикально модифицированной гавайской гитары. Ласка вскинула двуствольную флейту длиной с руку Джон-Тома, а сервал принялся щипать когтями толстые струны дивной помеси виолончели с барабаном.
Подыгрывали они идеально, слаженно и с восхитительной легкостью, поддерживали каждый аккорд, подчеркивали каждую коду. За окнами таверны заблудшие ноты в опьянении вальсировали вместе с лунным светом.
Усилия эти не прошли незамеченными для посетителей таверны. Как только зазвучала новая музыка, танцующие, выпивающие и просто балдеющие подняли одобрительный и радостный гам. Они были застигнуты врасплох, хотя Джон-Том играл только базовые ритмические фигуры. Но зачарованных, взволнованных слушателей в последнюю очередь заботила простота мелодии. Главным в этой музыке — да не только в ней, а вообще во всем происходящем — была новизна.
Немало времени спустя выдохшийся Джон-Том попросил перерыва. Пальцы болели «по самые плечи», но он не обращал внимания на боль. Давненько ему не случалось играть с ансамблем. Как, оказывается, приятно не только лечить музыкой сыпь или демонстрировать Клотагорбу свое растущее мастерство мага, но и просто бренчать ради удовольствия. Это напоминало о том, как много лет назад он впервые взял в руки электрогитару. Но тут вторглась холодная действительность в виде гиббона, сияющего глазами и позументом. Он теребил Джон-Тома за рукав.