— Чаропевец, в чем дело? Что происходит? — Он прищурил глаза. — Что случилось с вашим другом?
— Объяснять некогда! Хватайте скорее принцесс. Всех собирайте! Надо выбираться отсюда, пока не поздно!
Позади мангуста раздались вопли — бар со всеми своими бутылками, стаканами и непристойным портретом полулежащей, кардинально обритой нутрии обрушился на пол.
— Землетрясение!
На морде Хека, подбежавшего к дверному проему, где уже столпились его товарищи, отчетливо читалась тревога.
— Нет, это не землетрясение. — Одной рукой поддерживая Маджа, Джон-Том торопливо махал другой. — На судно! Всем на борт!
Как только они помогли принцессам спуститься по дергающейся, качающейся веревочной лестнице, огромный, очень злой склад поднялся на двенадцати сваях и решительно направился к центру города. Повсюду мелькали огни — не участвовавшее в ночном веселье население было бесцеремонно вытряхнуто из теплых постелей. Под звон пожарных колоколов отряд специально обученных укротителей домов выдвинулся в портовый район, к нервным офисным зданиям и истеричным пакгаузам.
Когда власти успокоят разбушевавшиеся постройки, у них появятся вопросы к тому, кто заварил кашу. Джон-Том надеялся к этому времени уйти далеко в море.
Пока Найк и его солдаты ставили парус, Джон-Том пересчитал спутников по головам, затем еще раз — хотел убедиться, что все на борту. Он учел даже облачко нот — за него, впрочем, не стоило беспокоиться. Мелодичная сиротка заиндевелым фонарем мигала на топе мачты.
Мангусты отвязали швартовочные концы, и судно пошло на юг. Как раз вовремя! Два крепких сооружения, которым наконец удалось установить причину бунта, поднялись на сваях и заплюхали вдогонку за корабликом. Однако беглое суденышко уже покинуло мелководье, поэтому домам пришлось остановиться и в бессильном гневе хлопать дверьми и ставнями — к крайнему недоумению их потрясенных обитателей.
Подвыпившая Сешенше растерянно спросила:
— Что произошло? Мы так хорошо проводили время…
— Да, — подхватила Ансибетта. — А потом все кругом сошло с ума.
Удивительный язык Квиквеллы нервно выстреливал из пасти, облизывая не только ее рыло, но и морды сидевших поблизости.
— Здания обезумели, — прошептала она.
— Вы лучше его спросите, я тут ни при чем. — Джон-Том указал большим пальцем на Маджа, мирно прикорнувшего возле бушприта. Тиролька была нахлобучена аж до носа, длинное перо трепетом отзывалось на каждый храп.
— Его? — Брови Умаджи сдвинулись, почти наполовину скрыв глаза. — А что он может знать?
— Это он вызвал переполох. Принялся оскорблять город, здания и все прочее. И стенку пинал.
У Сешенше поднялась верхняя губа, блеснули острые зубы.
— Да разве с-спос-собна такая мелочь вызвать такой переполох?
— Вы Маджа не знаете. Его оскорбления не уступают моему чаропению, да и практики было хоть отбавляй. Алкоголь стимулирует его красноречие, подавляя при этом здравый смысл. Мадж унижал Машупро, и, похоже, в конце концов у города лопнуло терпение.
— Это я виновата, — призналась Пиввера. — Надо бы с ним почутче… Но все произошло так неожиданно! И он был так слезлив! — Она состроила гримаску. — А уж как грязен!
— Да, он такой.
Джон-Том обернулся, вытянул шею.
Город вдали как будто затихал, редели вопли и проклятия. Оставалось лишь поблагодарить неведомые небесные силы, заинтересованные в судьбе путешественников, за скромный ветерок, что наполнил единственный парус и повлек суденышко в открытое море. Вдали растаяли контуры прибрежных зданий, Карракас сократился до черной линии на горизонте. В меркнущем свете луны кораблик миновал множество уединенных островков и песчаных кос — последних форпостов огромной дельты. Не видя погони, солдаты позволили себе успокоиться. Принцессы благоразумно спустились в каюты — им не терпелось распределить между собой спальные места.
Джон-Том посмотрел на спящего выдра. Звучный храп заглушал размеренный плеск воды.
И тут чаропевец понял, что устал донельзя и с удовольствием посостязался бы с другом, кто кого перехрапит.
Глава 17
Прошло два дня, сырая душная дельта превратилась в воспоминание. Выяснилось, что по части знания парусного дела мангусты выдавали желаемое за действительное.
— Это странно. — Пиввера держалась в сторонке, когда Хек с Пауко ставили маленький спиннакер. — Мне случалось ходить под парусом. Боюсь, вы перевернете наше судно кверху килем.
— Ваше высочество, мы делаем все, что можем.