— Я его знаю, — сказал мускулистый бобер с черной повязкой на левом глазу. — Он чаропевец, во как.
Окружающие утвердительно заворчали. Никто не рвался первым бросить вызов рослому человеку. Те, кто плавал еще с Корробоком, помнили, какое опустошение внес в их ряды Джон-Том со товарищи, и быстро просветили новичков.
Равновесие было зыбким. Стоит Джон-Тому броситься к лесу, как пираты зарубят его в мгновение ока. Если он пойдет в атаку — они, может, и разбегутся со страху. Но стоит одному из них не отступить и дать отпор, как остальные поймут, что рослого противника можно и не бояться. Продолжаться вечно противостояние тоже не могло; время работало на пиратов.
Он медленно отложил посох и вытащил висящий за спиной суар, втайне надеясь, что пираты подзабыли, как выглядела дуара. Если удастся наколдовать что-нибудь, ну хоть что-нибудь — пусть даже облачко безобидных гничиев, — возможно, этого хватит, чтобы разогнать врагов.
Но не успел он ударить по струнам, как сквозь ряды бандитов пробился еще один — более рослый и более мощный — и остановился на безопасном расстоянии от чаропевца. В опоясывающем широкий торс патронташе торчало с полдюжины стилетов а хвост, лишь наполовину состоящий из плоти, крови и шерсти, подергивался.
— Приветствую, человек! Вот уж не думал, что доведется свидеться.
— Привет, Сашим. Розарык шлет тебе свои сожаления.
— Сожаления? О чем это может жалеть тигрица?
— Что не смогла попрощаться с тобой лично.
Леопард хмыкнул — он был достаточно умен, чтобы уразуметь таящийся в реплике Джон-Тома кровожадный юмор.
— Несомненно, будь у нее хоть малейший шанс, эта большая леди сделала бы из меня шубу. — Он оглядел поляну, заметив и болтающуюся на дереве веревку, и бандитов, жизнь которых капля за каплей вытекала из перерезанных глоток на землю. — Ты рисковал жизнью из-за одной-единственной самки?
— Не собираюсь объяснять свои мотивы; ты их, несомненно, сам поймешь. Раз ты помнишь меня и Розарык, то не забыл и остальных.
— А-а, ты о том обидчивом выдре, у которого не рот, а выгребная яма? Пришел один, а ушел вдвоем. Родня?
— Виджи, — Джон-Том подыскивал подходящее слово, — его невеста.
— Наконец-то удача, — кивнул леопард. — Неплохой обмен: вместо злобной зубастой самки — чаропевец.
— Какой еще обмен? Я ухожу.
Джон-Том сделал шаг назад, но Сашим не отставал.
— Нет, чаропевец, не уходишь, иначе тебя давно бы здесь не было. — Востроглазый леопард, несомненно, заметил разницу, ускользнувшую от внимания его подчиненных. — Это не тот инструмент, что был у тебя раньше. Я знаю, что чаропевец должен играть на определенном инструменте, иначе плакала его магия. Неужели ты лишился и того, и другого?
Джон-Том ударил по струнам и слегка усмехнулся.
— Сделай еще шаг, и сам узнаешь.
— Осторожней, старпом, — предупредил стоявший рядом рысь. — Помнишь, как он заколдовал нас в прошлый раз? Может, он просто издевается. Вдруг этот змей со струнами опасней прежнего?
— Если так, почему же он теряет время на болтовню, пока его друзья удирают во все лопатки?
Джон-Том вытаращился на леопарда:
— Старпом?! Он назвал тебя старпомом. Разве ты не капитан?
— Я — капитан? — удивился Сашим. — Конечно, не капитан. Я никогда не претендовал на этот пост.
Пираты зашевелились, уступая кому-то дорогу.
— Нет! Этого просто быть не может! Я собственными глазами видел, как Розарык разорвала тебя на куски.
Но вопреки фактам из полукруга почтительно расступившихся пиратов выскочил трехсполовинойфутовый попугай и мрачно поглядел на ошеломленного человека.
Глава 7
Джон-Том разобрался, что вовсе не сходит с ума: попугай не Корробок, хоть и потрясающе похож на него. Даже не будучи экспертом по части пернатых, можно было заметить у этого и прежнего капитанов чересчур много сходных черт, чтобы это было обычным совпадением. Но и отличия бросались в глаза столь же явно, как и сходство. Корробок вышагивал на протезе и похвалялся отсутствием одного глаза; у нового же все было цело и невредимо, не считая забинтованного левого крыла, покоившегося на перевязи.
— Капитан Камалк, — Сашим одарил Джон-Тома белозубой улыбкой. — Брат нашего незабвенного усопшего капитана, а также наследник его имений и титулов.
— Лучше бы он тебя не трогал, — сказал попугай, — и тогда я и дальше бы сидел за гроссбухом. Неужели ты думаешь, что этот дурачок с куриными мозгами, мой братец, занимался бизнесом в одиночку? Потому что пиратство — это бизнес, заруби себе на носу. Корробок умел управляться с кораблем и саблей, но в цифрах он был беспомощней младенца; этим заправлял я. А теперь я вынужден заправлять и тут, и там. Итак, ваше знакомство разнесло его на куски, ах-ха? А мы гадали, что с ним случилось. Какой приятный сюрприз, что виновные решили заглянуть в гости. Кажется, последний набег, не принесший особой прибыли, все-таки окупится с лихвой. Твоя смерть бальзамом прольется на сердце моего несчастного брата.