– Слышь, начальник, а если это и взаправду его мамка? Как огребём мы утром, что не пустили…
Беогард хмурится и складывает руки на груди. Потом оглядывает тётку оценивающим взглядом. Да, сходство определённо есть, но…
– Да что ему будет, всё равно в башне своей или спит, или что-то там колдует. Эй, ты, – инициатива наказуема, – Иди и доложи ему. – Седовласый испуганно трясёт головой. – Иди, иди, или я на тебя всё свалю. Ну, шевелись, если шкура дорога!
Стражник, сглотнув и выпучив глаза, кивает и, открыв кованую дверь, заходит в башню и начинает подниматься по лестнице. Слышно, как стучат сапоги по чёрному мрамору.
В окне загорается свет. Потом что-то звякает — наверное, Чародей чем-нибудь запустил в нерадивого слугу. И вскоре он сам выходит на балкон.
Ой, лучше бы он остался внутри. Не так бы забавно получилось.
Заспанный, с мешками под глазами, в огромном ночном колпаке непонятного розоватого цвета, Чародей выходит наружу. Рядом с ним — седовласый, трясётся то ли от ужаса, то ли от смеха. Ан нет, всё-таки от смеха. Чародей в синей ночной рубашке, расшитой белыми сердечками, пытается понять, что на самом деле произошло.
– Сынок! – кричит, надрываясь, тётка. – Я тебе пирожочков принесла!
Вся поляна перед башней взрывается хохотом. Значит, эти слюнтяи всё-таки не вернулись на посты, а остались понаблюдать за развитием ситуации.
– Молчать!!! – орёт Беогард. – А ну по своим постам, ленивые задницы, вот я завтра вам покажу! – И, галантно поклонившись женщине, он произносит крайне вежливо: – Прошу вас в башню, мадам.
Тётка скрывается в здании, а Беогард, пытаясь вразумить подчинённых, чувствует, что завтра он-таки отправится в отстойник. И месяца на три, не меньше.
Конец