- Но на этот раз он прав.
Они в удивлении оглянулись, этот голос не принадлежал никому из них.
Стройная новоприбывшая носила такое же обмундирование, как и все прочие солдаты, но заставляя его выглядеть совершенно женским. Это не могло быть намеренным: ее коротко подстриженные белокурые волосы уступали по длине шевелюрам большинства мужчин и оставляли незакрытыми уши, но и в прическе, и в том как она держалась, и в ее тонких чертах было что-то такое, заставлявшее ее выглядеть безусловно женственной.
- Это - профессиональное мнение, - добавила она. - Они задумали достать вас.
- Кто? - потребовал ответа Род, но Йорик негромко осведомился. Человека какой профессии?
- Тайного агента, - отрезала она, - шпионки. - И Роду. - Вам уж лучше знать. Кто предпочел видеть вас скорее мертвым, чем живым? Правда, это не имеет большого значения, на этой планете всякий, к кому цепляются, для меня друг.
Род лишь глядел на нее во все глаза, но Гвен отодвинула стул.
- Не соблаговолите ли присесть?
Женщина нахмурясь села.
- У вас странная манера выражаться.
- Мне очень неприятно быть грубым, - сказал Род, - но кто вы?
- Я - Шорнуа Шерше, и вам лучше выслушать всю историю. Я была агентом правительства, пяти лет назад.
- Пять лет, - нахмурился Род. - Примерно в то самое время и произошел переворот ПЕСТ, если я правильно помню... - Он сумел оборвать фразу, прежде чем брякнуть "уроки истории".
- Да, - кивнула Шорнуа. - Я была тайным агентом партии Власти, раскапывая для них информацию и помогая устраивать убийства некоторых из более откровенных врагов. Я знала, что помогаю убивать людей, но никогда не видела, как это происходит, и поэтому меня это не очень беспокоило. Да я и не думала, что меня станет волновать такое. Но после переворота я вдруг обнаружила, что служу в тайной полиции, и начальство приказало моей группе взять одного профессора. Это был мягкий старый дурень, тихий и скромный, и по всему в его доме видно было, что они с женой хорошо заботились друг о друге. Мы вытащили его посреди ночи из постели и погнали его пинками из дома в аэромобиль без огней и он пришел в ужас, оцепенел от страха, но ни разу ни в чем нас не винил. Ни одного проклятья, ни одного гневного слова, только глядел на нас этакими большими, испуганными глазами, которые знали и понимали... Поэтому на него, конечно, навалились еще крепче. Даже по пути в ШК его обрабатывали. Подвергали жестоким злобным побоям, пока он не потерял сознания. Мне повезло, я должна была только вести машину. Но все равно, я поневоле все слышала...
Потом мы приземлились на крышу Большого Дома, и мне пришлось помочь отнести его в здание. Лицо у него настолько залило кровью и распухло, что я б его ни за что не узнала. Мы уложили его на стол, приготовленного для садистов, - лицо у нее задергалось, а затем перестало. - О, этот процесс стараются приукрасить, называя его "допросом", но все равно, это просто обыкновенная пытка. Вместо тисков для пальцев к нему прикрепляют электроды, но мука есть мука. Мне не пришлось оставаться и смотреть как его пытают, но все равно я чувствовала себя испачкавшейся и униженной, словно меня превратили в нечто меньшее, чем человек. Мне сказали, что я могу вернуться к себе, но пошла прямо к Боссу и заявила ему, что завязываю.
Он сидел себе в том кабинете с пластмассовыми стенами за столом из нержавеющей стали, и лишь посмеялся надо мной. А затем сказал: "Секретную службу нельзя покинуть, Шерше. Из нее есть только один выход, ногами вперед". "Договорились", - бросила я и вышла из его кабинета, хлопнув дверью. Но к выходу я направилась как можно быстрей. Не бегом, это бы все выдало, но шла очень быстро. Однако Босс слов на ветер не бросал, едва я завидела главный вход, как заметила бегущего мне на перехват стрелка. Я просто продолжала идти, в то время как он остановился и прицелился в меня, а затем в последнюю секунду дернулась в сторону. Он потерял зря время, пытаясь вести дуло пистолета следом за мной, а потом выстрелил, но разряд даже близко от меня не угодил. Я резко ударила ногой и попала ему пяткой прямо под подбородок. Голова у него отдернулась назад, и что-то хрустнуло, но я приземлилась по другую сторону его тела и приземлилась в беге прямо через дверь.
Она остановилась, переведя дух, вся дрожа, и Йорик мягко спросил:
- Насколько далеко вам удалось уйти?
- Примерно с километр. Потому что к зданию как раз подлетел курьер на аэромобиле. Я наставила на него пистолет, выкинула из машины и умчалась, но успела лишь перевалить через парапет и спуститься в город, прежде чем за мной бросили перехватчика. Я находилась в Старом Городе - той части, где улицы сворачивают то туда, то сюда - естественно выросшей, понимаете? Я нырнула туда, и пропала.
- Но вы знали, что там лучше не задерживаться, - негромко высказал догадку Род.
- Конечно, - пожала плечами Шорнуа. - Правда большой разницы это не имело. К рассвету установили кордон, а по моему следу бросилась целая армия агентов Секретной Службы. Я подошла к лотку с продуктами и уплела тарелку с соей, а когда вышла, на меня навалились скопом.
- Сильно? - спросил Йорик.
Шорнуа ожгла его взглядом.
- Очень.
Она повернулась к Роду.
- Но я выздоровела. О, у меня еще местами кое-где текла кровь, когда меня приволокли в суд, но это было всего пару часов спустя. И Секретная Служба представила шесть свидетелей, заявивших под присягой, что они видели, как я убила того стрелка, их конечно же и близко не было. Хотя один их них, думаю, наблюдал происходящее по монитору скрытой камеры. Это не имело значения, потому что прокрутили запись - и судья постановил "Переоформить ее".
Гвен непонимающе нахмурилась, но Род побледнел.
- Они намеревались стереть вам память и вписать в мозг новую личность?
Шорнуа кивнула.
- А если меня не будет в живых, так какая мне разница? Но я не добралась даже до приготовлений. Меня затолкали в аэромобиль отвезти в центр переформирования, но мы так и не взлетели. Там уже ждал курьер, с документом. Похоже, как раз в то время, когда я стояла перед судьей. Секретная Служба подступилась к Генеральному Секретарю, убеждая его, что сотрудники тайной полиции - люди военные, и поэтому меня не потрудились переформировать, а просто погрузили на баржу с осужденными и отправили нас всех на Вольмар, - губы у нее плотно сжались. - Путешествие было не из приятных. Оно длилось три недели, и только трое осужденных были женщинами. Остальные солдаты пытались выстроиться к нам в очередь. Но трех как раз достаточно, чтобы охранять друг друга с тыла. После того как мы убили пару особо настырных, остальные отвалили. Они попытались уговорить корабельное начальство связать нас, но им ответили, что их дело просто привести эту проклятую калошу на место и заставить ее улететь, а проблемы осужденных их не касаются. Нам приходилось спать по очереди, но мы добрались сюда целыми и невредимыми.