— А, но мы ведь больше не тюрьма, — поднял кверху указательный палец Шаклер. — Когда Пролетарское Единоначальное Содружество Терры отрезало нас от центрального правительства, мы стали, за отсутствием вышестоящей власти, независимым государством. Конечно, я отлично понимаю, что у меня здесь живет несколько настоящих маньяков-убийц, но их я не стану спускать на галактику, равно как и кого-либо из моих садомазохистов, — он содрогнулся, сделал глубокий вдох. — И равным образом любых по-настоящему закоренелых воров. И все же вы должны понять, что мы ведем-таки кое-какую экспортную торговлю сырьем для фармацевтических товаров.
— Он говорит о курительном сорняке, — объяснил Чолли.
— Точно. И мы обнаружили, что на самом деле можем получить небольшую прибыль, торгуя с другими периферийными планетами.
— Достаточную для обмена на те немногие импортные товары, которые вам действительно нужны?
Шаклер кивнул.
— Главным рынком нам служит Хаскервиль и Отранто.
— Отранто? — нахмурился Род. — Это же курортная планета, — она все еще пользовалась такой репутацией и во время Рода, пятьсот лет спустя. А затем глаза у него расширились. — О. Такими фармацевтическими изделиями.
— Да нет, в общем-то не ими, — улыбнулся Шаклер. — Просто дело в том, что на Отранто причаливает великое множество кораблей с искателями удовольствий со всей Земной Сферы. Они также везут немного груза, особенно если тот невелик по объему, и поэтому одна из фармацевтических кампаний построила там фабрику, привозит на нее сырье с нескольких периферийных планет, извлекает из него нужные химикаты и отправляет их на центральные планеты для дальнейшей переработки и распространения. Таким образом, нам удается поддерживать кое-какую торговлю.
— Отвергнутые сумели остаться цивилизованными, вопреки узкому кругу избранных, да? — невольно улыбнулся Род.
— Если вам охота выражать это на таком вульгарном жаргоне, — вздохнул Шаклер. — Фактически, один из таких фрахтеров и принес нам известие о перевороте ПЕСТ.
Род вдруг сообразил, куда клонится разговор.
— А нет ли случайно в порту фрахтера прямо сейчас, а?
Шаклер кивнул.
— На нашей луне. Вы должны понять, что в виду нашего происхождения от тюремной планеты, переправа из нашего космопорта на луну может быть очень трудной. Фактически, со времен ПЕСТ остались, некоторые очень сложные процедуры обеспечения безопасности, которые я не видел причин ослаблять.
Однако, поскольку у меня нет никаких сведений о том, что кто-либо из вас троих является преступником, я не вижу никаких причин задерживать вас.
— Но есть причины помочь нам отправиться дальше, а?
— Значит вы посодействуете нам отправиться в путь? — спросила Гвен.
— С большим удовольствием, — степенно склонил голову Шаклер.
Род задержал дыхание, набирая смелости и рискнул:
— Конечно, мы можем не согласиться уехать без своего проводника.
Йорик похоже удивился, а затем усмехнулся:
— Да, мы думаем, что нам понадобится его опыт, куда бы мы там ни отправились.
Шаклер смерил Шорнуа долгим, анализирующим взглядом. И медленно кивнул.
— Учитывая ее историю, я считаю, что ей вообще не следовало находиться у нас.
В глазах Шорнуа вспыхнула надежда.
— Я определенно не вижу никаких причин и далее задерживать вас, мадемуазель, — Шаклер со степенной вежливостью склонил голову. — И для уверенности, что никакие другие чиновники не поймут происшедшее неверно, я снабжу вас официальным помилованием.
Род со вздохом облегчения откинулся на спинку стула.
— Генерал, ваша готовность содействовать просто изумляет, — он нахмурился при неожиданной мысли. — Но есть небольшой вопрос с оплатой. Боюсь, что у нас не хватит денег на билеты.
Йорик начал было что-то говорить, но Шаклер уже глядел в пространство и кивал.
— Уверен, это можно устроить. Как я говорил, кое-какой торговый баланс у нас есть. Я считаю, что Вольмарский банк согласится авансировать средства для следующего отрезка вашего путешествия.
— Благодарим от всей души, — глаза у Гвен заискрились.
Несколько мгновений генерал глядел на нее. Возможно он всегда был спокойным и хладнокровным, но иммунитета от ее чар не было и у него.
Лично Рода изумляло, насколько сильно Шаклер стремится избавится от них.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ОТРАНТО
Гвен, озадаченно нахмурясь, освободилась от амортизационной паутины.
— Да ведь сие же было ничто, или по крайней мере ничто в сравнении с ужасом той дьявольской скачки с планеты на луну, — она повернулась к Роду с закрадывающейся в глаза тенью беспокойства. — Мы истинно в небе, милорд?
— Истинно, — заверил ее Род.
— И тот огромный голый зал, куда мы вышли с корабля — он истинно находится на луне? Истинно покоится на том круге света в ночном небе?
— Действительно так, дорогая. Конечно тот «круг света» на самом деле каменный, в пять миль толщиной.
Она погрузилась в спинку кресла, качая головой.
— Сие просто чудо! — а затем посмотрела на кресло под собой. — Также как и сей трон! Как он необыкновенно мягок и как чудесна сия покрывающая его ткань! — она подняла взгляд на Рода. — И они предназначены не только для знати?
— Ну, технически, да, — нахмурился Род. — Хотя, полагаю, всякий, кто может позволить себе путешествие в космос, должен быть таким же богатым, как аристократ.
— Или преступником, — добавил с другой стороны прохода между креслами Йорик. — В таковом случае, он вообще не обязан ничего платить.
— Да, но тогда и удобства будут совсем не такого класса. И он, к тому же, в действительности не хочет лететь туда, куда его везут.
— Верно, — рассудительно промолвил Йорик. — Конечно, если летишь из тюрьмы, то не будешь слишком привередливым по части сервиса.
— Тут все на самом-то деле отнюдь не так уж шикарно, — объяснил Гвен Род. — Вся эта каюта всего лишь небольшой волдырь на боку большого грузовоза, чтобы перевозить пассажиров, если такие найдутся.
— Или выпадает шанс их заполучить, — добавил Йорик. — Мы приносим куда больше денег на кубический сантиметр, чем груз.
— Сие несколько успокаивает, — Гвен посмотрела на Рода. — Но объясни мне еще раз природу того мгновения, странности коей мы только что пережили, когда показалось, что верх стал низом, и мне на миг подумалось, будто мы находимся вне сего небесного корабля.
— Не знаю, смогу ли я действительно это сделать, милая, — покачал головой Род. — Я знаю нужные для описания этого слова, но не уверен что они означают.
— Тогда скажи их мне, — не отставала она.
— Ладно. Ничто не может двигаться быстрее скорости света — примерно 186280 миль в секунду, помнишь? Но свет движется так быстро только потому, что он состоит из бесконечно мелких пылинок, называемых фотонами.
— В нем вообще ничего нет, — доверительно сказал Йорик.
— Правильно, — кивнул Род. — Вообще ничего нет. Фотоны ничего не весят, не имеют никакой субстанции, никакой «массы». Если б ты или я забрались в космический корабль и попытались лететь все быстрее и быстрее, пока не достигнем скорости света, то наш корабль становился бы все меньше и меньше, все тяжелее и тяжелее, все массивней и массивней. А чем больше у него будет масса, тем больше потребуется сил, чтобы заставить его лететь быстрее.
— Так значит, наступит миг, когда каждая новая малость силы создает настолько больше «массы» что корабль не полетит еще быстрее?
— Правильно! — просиял глядя на нее Род, снова восхищаясь быстротой ее понимания. Но в желудке у него возник холодок — как она могла так быстро понять, когда ее культура не дала ей необходимых общих понятий. — Технически, мы будем лететь лишь на долю быстрее, всегда будем чуть-чуть больше приближаться к скорости света, и еще чуть-чуть, и еще, но так никогда и не достигнем ее.