— Ферму? Чего ты там ищешь, Род?
— Последний штрих в нашей маскировке. — Но Роду не хотелось продолжать разговор. Его душа ощущала опустошенность, ужасное одиночество. Впервые за двенадцать лет. О, в течении этого срока он бывал предоставлен самому себе, но не очень надолго, на день-другой, и, как правило, был слишком занят, чтобы думать об этом. Но теперь у него нашлось время, и он был потрясен, поняв, как много для него значило присутствие семьи. Он чувствовал себя обструганным, было впечатление, чувствовал, словно его отсекли от ствола и корней, словно отрубленную ветку. В груди у него, казалось, появился какой-то ком и давящий страх перед окружающим миром. Впервые за двенадцать лет он столкнулся с этим миром один на один, без массированной поддержки Гвен или веселья детей, не говоря уж об очень существенной помощи в виде их способностей.
Такая перспектива обескураживала.
Он попытался стряхнуть это настроение, расправив назад плечи и задрав подбородок.
— Это просто смешно, Векс. Я — одинокий волк! Я — нож во тьме, злобный тайный агент сокрушающий империи!
— Как скажешь, Род.
— И скажу, черт подери! Я это я, Род Гэллоуглас, а не только отец и муж!.. Нет, черт побери, я — Родни д'Арман! «Гэллоуглас» — это всего лишь псевдоним, взятый мной, когда я сюда прибыл, чтобы помочь мне походить на местного! А Родни д'Арман сумел худо-бедно прожить без Гвен и детей двадцать девять лет!
— Верно, — согласился Векс. — Конечно, двадцать девять из них ты прожил в доме отца.
— Ладно, допустим я был предоставлен самому себе только десять лет! Но ведь это почти такой же срок, какой я женат, не так ли?
— Конечно.
— Да, — усмехнулся Род. — Эти маленькие создания входят в привычку, не правда ли?
— Вот тут ты, наверное, коснулся самой сути, — согласился робот. — Большинство людей, Род, живут своей жизнью по привычным шаблонам.
— Да, лишь по привычке. — Род снова расправил плечи. — А привычки всегда можно изменить.
— Ты действительно этого хочешь, Род?
— Когда вернусь домой, то снова сменю их на прежние! Но на данное время я не могу иметь их при себе, и потому мне лучше снова привыкнуть к одиночеству. Я могу справиться и без них, и справлюсь.
— Конечно, справишься, Род.
Род уловил в голосе Векса знакомые интонации и прожег взглядом затылок металлического черепа.
— Что за «но» мне слышится тут?
— Всего лишь то, что тебя это не обрадует.
— Нет, Род! Это нестерпимо! Сколько мне везти эту колымагу?
— А, заткнись и дай задний ход.
Робот издал мученический всплеск белого шума и попятился. Род поднял оглобли телеги и прикрепил их к сбруе, которую он натянул на Векса вместо седла.
— Это жестокое унижение породистого рысака, Род.
— Да будет тебе! — Род влез на сиденье шириной в одну доску и взял вожжи. — Ты бывало пилотировал космический корабль, Векс. Идея тут в основном та же, что и тянуть свой воз.
— Нет, это аналогично управлению возом. А в остальном твое утверждение так же точно, как заявление, что схема воплощает ту же идею, что и кусок резного пластика.
— Тонкости, — легкомысленно отмахнулся Род и шлепнул Векса вожжами по спине.
Робот, вздыхая, потащился вперед.
— Моя фабрика выпустила меня не для работы ломовой лошадью.
— Да брось, ты! Когда мои предки повстречались с тобой, ты пилотировал буксир старателя в поясе астероидов вокруг Солнца! Я ведь слышал семейные предания!
— Знаю, я сам передавал тебе их, — вздохнул Векс. — Это всего лишь поэтическая версия. На север, Род?
— На север, — подтвердил Род, — на королевский большак. Хайя! — Он снова шлепнул вожжами по синтетической лошадиной шкуре. Они свернули с проселка на большак на двухколесной телеге.
Когда они ехали рысью на север Векс заметил:
— Относительно твоей дискуссии с женой, Род...
— Великолепная женщина, — восхищенно покачал головой Род, — она всегда понимает реалии положения.
— А как мы определяем в данном контексте «реалии», Род?
— Мы их не определяем, они определяют нас. Но ты хочешь сказать, что она позволяет мне поступать по-моему, не так ли?
— Не столь уж часто, — задумчиво проговорил Векс. — Во всяком случае, в отношении чего-то действительно важного.
— В том смысле, что обычно она уговаривает меня поступать, как ей хочется. — Род, нахмурясь, сел прямее. — Минутку! Не хочешь ли ты сказать, что она и на этот раз сделала то же самое, так ведь?
— Нет. Мне лишь подумалось, что ты добился ее сотрудничества с замечательной легкостью.
— Когда ты начинаешь употреблять столько многосложных слов, я знаю, что ты пытаешься сказать мне что-то неприятное. Ты имеешь в виду, что все получилось слишком легко?
— Да, мне пришло в голову что-то в этом роде.
— Ну, не беспокойся из-за этого. — Род оперся локтями о колени. — Спор вышел недолгий, но отнюдь не легкий. Во всяком случае, если учесть все предварительные стычки.
— Наверное... Но все-таки, на нее это не похоже...
— Да... Если она думает, что вот-вот выйду из себя, то все равно твердо стоит на своем, если не видит веской причины изменить свое мнение. И по-моему данное мне обещание весьма веская причина. Но, если дойти до самой сути, Векс, то убедил ее, по-моему, не я.
— Ты имеешь в виду герцогиню?
Род кивнул.
— Что-то сказанное, как мать матери, всегда обладает большей убедительностью для жены и матери.
— Полно, Род! Ты ведь, безусловно, не считаешь себя не способным убедить жену в правильности твоей точки зрения?
— В смысле, что она и слушать меня не станет. — Род кивнул. — Не станет. Если, конечно, я не буду действительно прав.
Было нетрудно определить границу, когда они к ней приблизились, так как там стоял патруль для напоминания об этом.
— Стой! — резко бросил сержант, а двое рядовых с треском опустили алебарды, преграждая путь.
Род натянул поводья, стараясь изо всех сил думать, как заморенный старый фермер — возмущенный и негодующий.
— Да, да, успокойтесь! Остановился я, остановился!
— Твое счастье, — пробурчал сержант и кивнул двум рядовым. — Обыскать. — Те кивнули и обошли телегу сзади, где начали шарить в капусте и мешках с отрубями.
— Эй! Эй! Что вы делаете! — закричал потрясенный Род. — Оставьте в покое мою капусту!
— Так приказано, старик. — Сержант, подбоченясь, встал рядом с ним. — Наш господин, герцог Альфар, требует обыскивать всякого, кто стремится войти в пределы Романова.
Потрясенный Род уставился на него во все глаза, и чувство это было не поддельным. Так значит Альфар сам себя повысил в должности!
— Герцог Альфар? Что еще за чушь? Здесь же правит герцог Иван!
— Измена! — прошипел один рядовой, и его алебарда так и вскинулась. Бойцовские инстинкты Рода побуждали броситься на этого юнца и схватить за горло, но он строго подавил их и сделал то, что сделал бы крестьянин: чуть съежился, но мужественно не отступил. Он заглянул парню в глаза и увидел там прямой, но отвлеченный взгляд, словно этот паренек был не совсем в себе, но о деле он радел очень даже рьяно.
Загипнотизирован до фанатизма.
Сержант усмехался, а в глубине глаз у него просматривался такой же опустошенный взгляд.
— Где ты был, старик? Зарылся в полях, уткнувшись башкой в землю? Иван разбит и посажен в тюрьму, а герцог Романова теперь Альфар!
— Нет, не может быть! — Но Род настороженно поглядел на мундир солдат.
Сержант увидел его взгляд и гортанно хохотнул.
— Да, то ливрея Альфара. — Он хмуро посмотрел мимо Рода. — Вы еще не закончили? Это же телега, а не фургон!
Род оглянулся посмотреть и в ужасе уставился на открывшуюся сцену.
— Да, закончили. — Солдаты выпрямились. — Здесь ничего нет, прапор.
— А вот и нет, — возмутился Род, — у меня еще осталось несколько клубней репы. Ужель ваши подсумки недостаточно велики, чтобы вместить всю?
— Не вякай, — проворчал сержант. — Велика ль важность, если ты потерял несколько кочанов капусты? У тебя еще много есть для продажи на рынке в Корасташеве.
— Зачем ты едешь на север? — потребовал ответа один из ратников, проворно обращавшийся с алебардой.