– А потом, – закончила Гвен – Требовалось лишь прислушиваться к мыслям того доброго человека, ехавшего рядом с тобой. – Гвен повернулась к Саймону – Спасибо вам, мастер Саймон.
Старший Чародей все еще выглядел сконфуженным, но, тем не менее, поклонился, улыбаясь, – Для меня было большой честью послужить ему, миледи, хоть я и не знал всего.
– А когда вас схватили, – продолжала рассказ Гвен, – я вызвала к себе Корделию, сидеть, дожидаясь в заброшенной пастушьей хижине. Затем, когда ты вырвался из-за своего щита, я уже и сама могла услышать твои мысли.
– Правда, ты и не собиралась пропускать их, – пробормотал себе под нос Род.
– Ну, разумеется нет! – негодующе воскликнула Гвен. – Затем, когда ты явился в башенные покои, я поняла, что миг битвы близок и вызвала Корделию из хижины лететь к башне; а когда то таинственное устройство прекратило подчинять всех и вся и начало освобождать от чар, я поняла, что время битвы настало. И тогда я вызвала твоих сыновей, чтобы семья снова могла быть вместе.
– Очень по-домашнему, – усмехнулся Род. – И, хотя я был очень рад всех вас видеть, не буду скрывать, я б радовался еще больше, зная, что дети в безопасности до самого последнего часа.
– Безусловно, милорд! Я б не стала подвергать их опасности.
Род с подозрением поглядел на нее.
– А как бы ты назвала последнюю стычку – домашним заданием?
– О, нет! Для этого она была чересчур отличной! Сплошной восторг! – воскликнул Джефри.
– Домашнее задание – сплошной восторг, – пролепетал Грегори.
– Папа! – негодующе воскликнула Корделия, а Магнус выпятил подбородок на дюйм дальше. – Это было не труднее, чем работать по дому.
– Мы уже сражались с каждым и каждой из них, – напомнил ему Джефри – и знали их силы, за исключением Альфара, а его мы предоставили тебе.
– Приятно знать, что вы так уверены во мне. Но могли произойти несчастные случаи...
Таковые всегда могут произойти с детьми, – вздохнула Гвен. – Здесь, по крайней мере, они были у меня на глазах. Сам подумай, муж, что могло б случиться, если б мне пришлось оставить их на кухне, без присмотра.
– Твой довод ясен, – содрогнулся Род – пожалуйста, не устраивай такого эксперимента. – Он повернулся к герцогу.
– Вам когда-нибудь доводилось чувствовать себя лишним?
– Нет, папа, – воскликнул Магнус. – Мы могли лишь помочь тебе закончить эту кампанию.
– Истинно, – поддакнул глядя круглыми глазами Грегори. – Мы мало знали, чтобы заставить колдуна принять бой.
Но Род уловил лукавый взгляд, которым обменялись Магнус и Джефри. Однако при данных обстоятельствах он счел более разумным не упоминать об этом.
– Итак, муж мой, – схватила его за руки Гвен. – В том бою я все время слышала твои мысли. Гнев твой присутствовал там, но ты сдерживал его. Значит ты принял близко к сердцу совет этого доброго человека? – она кивнула на Саймона.
– Да, – подтвердил Род. – На этот раз он подействовал.
– Ты хочешь сказать, папа, что ты не будешь больше гневаться? – вскричала Корделия, а остальные дети обрадованно подняли головы.
– Не могу этого обещать, – уклончиво сказал Род, – но, думаю, мне удастся лучше сдерживать гнев. А в чем дело? Что вы там затеяли?
Их ответ опередило появление поваров, спотыкаясь, доставивших обед. Они расставили блюда по столу, и дети с радостными криками кинулись туда. Первым туда добрался Магнус, и открутив у курицы ножку сунул ее отцу. – Вот, папа! Эта твоя законная часть!
– Ну, спасибо, – поблагодарил позабавленный Род. – Приятно знать, что я пользуюсь здесь некоторым рангом.
– А другую мне, – Корделия протянула руку за другой куриной ножкой.
– Нет, тебе птичьи ножки никогда не нравились! Рука Джефри молниеносно метнулась вперед и схватила кость раньше нее.
– Отдай! – закричала Корделия. – Я первая предъявила на нее права!
– А коснулась ее первой моя рука!
– Но я добрался до птицы раньше вас обоих! – положил руку Магнус на кость раздора. – Если я не забыл об отце, это еще не отстраняет меня от выбора!
– Э, дети, – кротко обратился к ним Род, – потише, пожалуйста.
– Она моя!
– Нет моя!
– Я самый старший! Мое право первое!
– Дети – Род чуть повысил голос. – Прекратите!
Гвен успокаивающе положила ладонь ему на руку. Это подействовало, его гнев так и полыхнул.
Корделия повернулась к братьям.
– Так вот, черт возьми, вы самые надменные, грубые мальчишки, каких когда-либо видел...
– А зачем черту брать тебя? Ты и так чертовка!
И спор перешел в дикие крики обвинений и контрообвинений.
Род стоял, оцепенев, пытаясь сдержать нарастающий гнев. Затем он поймал взгляд Саймона. Род пристально посмотрел в спокойные, отвечающие ему ровным взглядом глаза Саймона и запас силы, которой за собой и не числил. Он сделал глубокий вдох и напомнил себе, что их ссоры могут придавать ребячливый вид им (как оно и полагается), но не ему. Если он не начнет кричать вместе с ними. Эта мысль обуздала его гнев и сдерживала его. Он был самим собой, Родом Гэллоугласом – и был самим собой, ни менее важным, ни вообще меньшим, в каком-либо смысле, просто потому, что его дети не обращали на него внимания.
Но он знал, как добиться их внимания. Протянув руку, он схватил последнюю куриную ножку и открутил ее.
Дети с удивлением резко развернулись к нему.
– Папа! Нет! Тебе не нужна! У тебя уже есть одна, папа!
– Так несправедливо! – заикнулся и маленький Грегори, агрессивно выставив подбородок поверх сложенных рук.
– Но это разрешает спор, – указал Род. Он повернулся к Гвен, и, рисуясь, с поклоном вручил ей куриную ножку. – Дорогая, сегодня ты спасла положение. Твоя слава ничуть не уступает моей.
– Но, папа! – уперла кулачки в бока Корделия, сердито глядя на него. – Тебе же полагается быть теперь любезным папочкой!
– Да ну, – промурлыкал Род, – с чего это ты взяла?
Файл из библиотекиOCR Альдебаран: http://aldebaran.ru/