– Древние были гораздо сильнее развиты в этой области, чем мы, – призналась Джулия. – Хотя мы и сохранили или восстановили многое из наследия Древних, какие-то их достижения остаются для нас пока недосягаемыми. Мы предполагаем, что подобные машины управляли работой других машин также, как это делает человек. Сейчас у нас есть автоматические станки, которые способны изготовить деталь самостоятельно. Но они при этом остаются простыми механизмами, которые выполняют хоть и сложную, но механическую работу. Они не реагируют на изменения. Знаете, как ходячая игрушка на заводной пружине. Если она упрется в стену, то все равно будет пытаться идти вперед. Мы предполагаем, что машины Древних обладали своим разумом. Ну или каким-то его подобием, более простым, нежели человеческий. Однако могли реагировать на изменяющиеся условия, могли понимать, в кавычках, что и когда надо сделать. И это обеспечивали как раз такие машины. Пока инженеры хильдар не продвинулись в повторении этого. Но мы не оставляем работы.
– Вы хотите создать искусственный разум? – удивился Саймон. – Но зачем? Ведь есть люди.
– Также можно оспаривать и прочее развитие, – пожала Джулия плечами. – Зачем геликоптеры, ведь есть лошади и лодки. Зачем краны, ведь есть руки. Зачем отисы, ведь есть лестницы. Мы заменили физический труд человека и животных трудом машин. Теперь мы хотим заменить разум человека. Зачем? Чтобы высвободить его. Сначала человеку перестало быть нужным махать весь день лопатой или топором, чтобы прокормить себя и построить дом. Теперь мы хотим, чтобы ему не было нужно следить за машинами и заниматься прочей рутинной деятельностью. Тогда он сможет заняться чем-то творческим. Не контролировать работу станка, не читать отчеты изо дня в день, не вести долгие расчеты, а создавать новое, прекрасное, небывалое…
– Которое вы потом опять же скинете на плечи машины, – подхватил Саймон. – А чего? Пусть не только подсчитывает, сколько руды автоматическая шахта за день поставила, но и песни на досуге сочиняет.
– Мы считаем, что это невозможно, – возразила Джулия спокойно. – Творчество навсегда останется прерогативой человека. Ты же сам творец, бард. Тебе должно быть знакомо вдохновение, этот полет мысли и чувства, это озарение, этот контакт со всем миром, этот внетелесный опыт. Можешь ли ты представить, что машина сможет имитировать такое?
– А вот скажи это каким-нибудь переписчикам книг, – буркнул Саймон. – Они тоже думали небось, что их никто заменить не сможет никогда. А появился же печатный станок. И кто они? Никто?
– Они люди, прежде всего! – запальчиво воскликнула Джулия. – Они не определяются своей работой.
– Ты же сама доказывала важность работы для самовыражения человека! – напомнил бард.
– Самовыражения, а не самоопределения! Человек ищет род занятий, в котором он сможет выразить себя и раскрыться максимально полно. Не профессия определяет человека, а человек выбирает профессию. Не одну, так другую. Человек – это много большее, чем то, кем он работает.
– А ничего, что эта работа ему кусок хлеба приносит? И если эту работу от него отнимут, что он будет делать? Весь такой большой и выраженный. Что прикажешь делать человеку, который много лет работал в своей профессии, развивался, душу вкладывал, а в один прекрасный момент какая-то машина начала выполнять его работу быстрее и дешевле? Куда ему податься? Осваивать новую профессию с нуля?
– Ты хочешь, чтобы я дала универсальный совет всем людям?! Которые разные и в разных условиях живут? Да может его ручные изделия будут цениться больше, чем машинные!
– Ага! Одного – возможно. А если их тысячи работали? Десять тысяч гончаров лепили горшки. По одному в день. А потом одна машина начала лепить сто тысяч горшков в день. Ладно, допустим горшки одного гончара стали пользоваться спросом на рынке, их по неведомой прихоти люди стали ценить. Хорошо, пусть оказались в цене работы десяти гончаров! Остальным девяти тысячам, девяти сотням и девяноста что делать? Чем семьи кормить?
– Да что ты мне каких-то абстрактных гончаров приводишь?! Всегда есть конкретные условия, есть другие сферы деятельности! Хотя бы за той же машиной смотреть.
– Еще двое. Остальным что? С голоду помирать?
– А других работ вокруг нет? Все машины заняли? Так это же тогда счастье наступит! Все товары в изобилии! Цена же снизится, на горшки, на продукты. Их можно будет легко купить даже нищим. Или они вовсе станут бесплатными! Твои гончары должны приветствовать распространение машин, потому что тогда им вообще не придется работать за еду и дом.