— Чудное имя, — усмехнулся грузчик. — Вещички ваши где?
— У нас ничего нет.
— Спёрли? — догадался Николаич. — Вот стервецы! У кого тащат! У немощной бабки с дитём. В милицию-то хоть сообщили? Я вас мигом до отделения провожу.
— Не надо. Нам бы лучше отдохнуть, — поспешно отказалась Августа.
— Щас сделаем. Залазь, бабка, на тележку, довезу с ветерком.
И тут путешественники убедились, что Николаич здесь в самом деле хозяин. Увидев скамейку, заваленную вещами, он растолкал спящего рядом мужчину.
— Гражданин! Вещички-то уберите. Сами спите, а людям не надо? Совести нет. Старушка стоит, еле на ногах держится, а он, понимаешь, разлёгся.
Заспанный гражданин стянул сумки на пол, освободив место для старушки с девочкой. Убедившись, что бабка устроена, Николаич удалился. Августа смотрела вслед благодетелю и думала, что в этом мире тоже есть тонкие, отзывчивые люди. Но самое главное — воздух здешнего края действовал на неё живительно. Уж на что Июлька егоза, и та умаялась, спит, как младенец. А она была полна бодрости и энергии.
Августа решила сходить на разведку. Не мешало ближе познакомиться с этим поистине удивительным миром, полным сюрпризов. Несмотря на отсутствие магии, время от времени неведомо откуда доносился голос и докладывал о прибытии или отправлении какой-то важной персоны по имени «поезд». Августа даже подумала, что неплохо бы ему представиться, но оказалось, поезд — это вроде обоза, где повозки цепляются друг за друга.
Захваченная азартом первооткрывателя Августа наблюдала за ночной жизнью вокзала. Она обошла залы ожидания, прошлась по перронам и не заметила, как забрела на запасные пути. Старушка уже хотела вернуться к спящей внучке, когда заметила возле товарняка Николаича. Он что-то живо обсуждал с тремя мужчинами, у двоих из которых были такие же ордена. Прежде она не подслушивала чужих разговоров, но в этом мире нужно было держать ухо востро. Августа прислушалась.
— Две тысячи и ни копейки меньше, — сказал высокий сутулый мужчина с орденом.
— Тут работы от силы на час. Покидать ящики в вагон, — заявил лысый в замшевой куртке.
— Вот сам и кидай. Пупки надрывать за триста рублей! Знаешь, санитарную норму? Тридцать два килограмма за место. А у тебя каждый ящик сколько весит?
— Хорошо, полторы. Деньги сразу плачу.
Впервые Августа видела в этом мире человека, готового платить деньги. Заворожённая открывающейся перспективой, старенькая волшебница засеменила через пути.
Николаич заметил старушку и с удивлением воскликнул:
— Мамаша, а ты чего здесь делаешь?
— Не спится, — посетовала Августа, подходя ближе.
— Тут пассажирам не место, — сказал Николаич.
Старушка ответила ему вежливой улыбкой и обратилась к лысому:
— Я вас правильно поняла? Вы платите за то, чтобы погрузить эти ящики в вагон, — Августа кивнула на внушительную гору коробов.
— А что? У меня все документы в порядке, — вскинулся лысый.
— Можно я вам помогу?
Реплика бабки вызвала у грузчиков бурное веселье, а лысый нервно сглотнул и сказал:
— Бабуля, я ценю ваш юмор, но мне не до смеха. Через два часа я нарвусь на неустойку.
Николаич сурово посмотрел на товарищей.
— Чего ржёте? Не видите, человек не в себе. Деньги и вещи украли, а кушать надо. Лучше б скинулись на кусок хлеба с колбасой.
Он достал бумажник и отмусолил полтинник — знай, мол, наших.
— Николаич, ты чё у нас, благотворительный фонд? Там по всему вокзалу, знаешь, сколько таких? — осклабился сутулый.
— Это ж не рвань какая. Приличный человек. Разбираться надо, — сказал Николаич.
Лысый встрял в разговор:
— Время идёт, — выразительно постучал он по циферблату часов.
Августа отодвинула руку с предложенным полтинником и с достоинством сказала:
— Спасибо, но я не могу всё время пользоваться вашей добротой. Я должна заработать эти деньги.
Она подхватила трёхпудовый ящик, перекинула его себе на плечи и потащила в вагон. Оторопевшие мужики смотрели, как миниатюрная, сухонькая старушка, подобно муравью, тащит ящик, в который можно было бы посадить её с головой. Николаич попробовал повторить фокус с закидыванием ящика на спину, крякнул и осел.
— Ящики, что ли, разные? — спросил он.
— Вроде одинаковые были, но кто его знает? — ответил лысый, который после увиденного не был уверен ни в чём.
Бабулька поставила ящик в вагон, вернулась за другим и с грацией балерины понесла его к составу. Если бы Николаич не пробовал перебросить этот самый ящик себе на плечи, он бы подумал, что это надувательство, вроде полой гири в цирке. Его мозг, не привыкший делать сложные, аналитические выводы, заклинило на одной мысли: этого не может быть.