— Ну-ка, девонька, постой спокойно минутку. И постарайся отключить свои мысли, — снова незнакомый женский голос, на этот раз зрелый, чуть дрожащий и чьи-то руки берут мои ладони в свои.
И я чувствую, как заклинание обвивает мою голову, а абсолютная темнота сменяется серыми сумерками, расцвеченными яркими всолохами пятен аур и каркасов заклинаний.
— Ну вот… — удовлетворенно сказала магиня, отходя от меня. — Теперь мы действительно можем двигаться.
А я переводила взгляд… м… поворачивала голову из стороны в сторону и удивлялась количеству пятен. И думала, как бы мне научиться понимать, кто есть кто. Ага, два мелких и тусклых, по одному амулету — это дети Яна. Он, наверное, как раз рядом с ними. Три средних по яркости пятна, идущих ко мне с ярко светящимися полосками на месте глаз — скорее всего Шард, Ларен и Киара. Амулеты тоже на месте. А меня кто придерживал за руку? Аура чуть ярче воинов. Темный? Скорее всего. Отходит от меня магиня, причем аура её очень яркая, гораздо ярче всех остальных, я даже не могу различить амулеты. Ещё одно яркое пятно света — на краю поляны, с посохом, светящимся сильнее всего увиденного мною сейчас. Даже сильнее столба из переплетений сверкающих нитей при входе в лагерь. Значит, так выглядит то, что образовалось в результате соприкосновения летающего черепа с защитным кругом. А посох держит ещё один маг. Или магиня. Колдун, скорее всего, вот тот светоч, чуть сильнее Вайрена. Остальные — воины. Нифига себе… Пересчитав, я присвистнула. Мысленно, конечно. Интересно, а что это за почти круглые пятна света за пределами лагеря?
— Освоилась? — спросил меня Вайрен.
Я уверенно повернулась к нему и ответила:
— Да, теперь хоть не буду натыкаться на деревья. Каков план?
— План? Как и прежде. Будем двигаться на восток, если упремся в заслон — будем прорываться с боем.
— Вы в курсе того, что если мы не сместимся южнее, то упремся в проклятое болото? Нам Ян рассказал, пока вас ждали.
— Проклятое болото? — с недоверием переспросил Вайрен. — А это точно не страшилка для местных детишек?
— По его словам там был замок какого-то темного мага или некроманта. Замок посреди озера. И когда того прижали — вместо озера стало болото, а замок то ли провалился, то ли разрушился.
— Классическая байка. Болото само по себе небезопасно, вряд ли там действительно есть настоящее проклятие. Но если оно там действительно есть… Сейчас скажу Наринэлю, пусть разбирается со своей племянницей и их магом сам.
— А что такое? — удивленно спросила я, отмечая про себя то, что эльфийка является племянницей Наринэля и что пятно с посохом все же маг, а не магиня. — Проблемы?
— Как узнали, что я темный, так сразу стали похожи на надутых ежей. Если бы узнали, кто я именно… Боюсь, без поединка бы не успокоились. А потеря мага такого уровня или магини жизни — сейчас для нас непростительная роскошь.
— А смог бы? Победить? — спросила я всерьез без тени издевки.
— Смог бы. Меня хорошо учили, — также всерьез сказал он. — Но лучше не проверять, я так думаю.
Пока мы разговаривали, часть нашего объединенного отряда уже начала движение: пятерка незнакомых воинов ушла первой. За ними — те самые круглые непонятные пятна. Потом маг с посохом, эльфийка, спасенные нами. Наринэль махнул нам рукой — и мы последовали за ними. Я на ходу перекинула сумку через плечо, одела пояс с оружием поверх мантии… Вот дура! Забыла переодеться в брюки. Теперь кустами весь подол порву, да и запутываться буду постоянно. Ладно, хрен с ним. На привале, если такой будет, переоденусь.
Последними с поляны ушли ещё пятеро зрячих воинов из того большого отряда. А через пять минут на поляну выскочил отряд в десяток орков. Осмотрев следы на траве, погасший костер и прикинув количество разумных, ушедших с поляны, командир тяжело вздохнул и с неохотой дотронулся до амулета связи, висящего на груди. После пары минут молчания с закрытыми глазами, орк с недовольным лицом указал бойцам своей десятки на следующий маяк.
Через получасие марша я поняла, что ещё несколько минут в таком темпе я не выдержу. Хрен с ними, с мышцами, которые я чувствовала от начала ступней и до самого копчика. Пофиг, что дышу, с трудом загоняя в легкие воздух. Главным было то, что мое сердце стучало о ребра, готовое выскочить из груди, как только пробьет эту дурацкую преграду, да в висках шумело изрядно.