— Вот, значит, какого ты обо мне мнения? — вспылила я, не став дослушивать унизительные обвинения. Лицо запылало от злости, а сердце сжалось от обиды. — Считаешь меня настолько мелочной и мстительной? Да к тому же ещё и воровкой. — С каждой фразой говорить становилось тяжелее, солоноватый ком подкатывал к горлу. — Забирай свой проклятый медальон и убирайся из моей комнаты. — Я отвернулась, боясь, что не совладаю с нахлынувшими эмоциями, и принялась дожидаться, когда останусь одна.
Само собой мой указ никто выполнять не стал. Я услышала, как из груди собеседника вырвался тяжёлый вздох. А затем, на несколько мучительно долгих секунд, наступила тягучая тишина.
— Всё не так… бездна… — выругался Шейн; сзади послышались приближающиеся шаги. — Извини меня, слышишь. — Он торопливо развернул меня к себе лицом и, обхватив мою голову руками, горячо заявил: — Я идиот. Конечно же я так не думаю. Поиски Свейна совсем лишили меня возможности соображать.
Все мои претензии начали рушиться, как домино. Разве можно его упрекнуть за пылкость? Сложно даже вообразить, насколько сильно мысли об объявившейся стае волков сводили его с ума.
— Простишь? — Шейн просительно заглянул в глаза и забавно приподнял брови домиком.
Ох, оказывается, эти красноречивые густые брови умеют не только хмуриться, но и усиливать эффект жалобной моськи хозяина. Тут волей-неволей спишешь любые грехи.
Я закивала. Правда, скорее из других побуждений. Желая поскорее выбраться из сладкого плена тёплых ладоней, отвлекающих и мешающих собраться с мыслями. А ведь подумать было о чём.
— Знаешь что? — спросил Шейн, медленно выпуская мою голову из рук; шершавые пальцы коснулись висков и прошлись по щекам, защекотав кожу. — Пусть он останется у тебя. — Мужчина выудил из кармана амулет и положил себе на ладонь, позволяя рассмотреть его детально. Небольшой, как монета, медальон с магическими рунами был нанизан на эластичный шнур вместе с бусинами из тёмного дерева; на каждой из них также были начертаны символы, подобные тем, что встречались на страницах в учебниках для магов.
— Его сделала моя мама, когда я был ещё ребёнком. В детстве я сильно болел, — откровенничал Шейн, делясь своим прошлым и не подозревая, что мне известно про проклятье, насланное на него, — и она хотела хоть как-то огородить меня от воздействия тёмной магии.
— Я не могу его принять, — возразила сипловатым голосом от нахлынувших чувств. Оберег имел для Шейна несоизмеримую ценность и тем не менее он был готов доверить его мне.
Шейн подозрительно сощурил глаза.
— Временно, — заверил он меня. — Пока мы со всем не разберёмся. Оберег вряд ли защитит тебя от серьёзных чар, но я всегда смогу отследить его. Мне будет спокойнее, если он будет у тебя. Особенно в свете последних событий. Давай-ка, подними волосы, — мужчина сделал указательным пальцем круговое движение в воздухе, намекая, чтобы я развернулась, и открыл замочек ожерелья.
Я послушно прокрутилась на пятках, собрала волосы руками и подняла их к затылку, предоставляя доступ к шее. Стоило только Шейну приблизиться, как по обнажённой коже побежали предательские мурашки. Дьявол! Я прикусила нижнюю губу и затаила дыхание, стараясь не шелохнуться. Хоть бы он ничего не заметил.
Подвеска плавно опустилась на уровень ключиц, щедро делясь остаточным теплом и на время отвлекая от мужских рук, скользнувших к затылку. Правда, лишь на долю секунды. На один короткий вздох. Ровно до того момента, пока чувственные пальцы не задели мою шею в попытке справиться с застёжкой. На этот незатейливый процесс Шейну понадобилось не меньше минуты. То ли механизм крепления оказался настолько крошечным и не поддавался махинациям мальфара, то ли сами пальцы не желали подчиняться своему хозяину. В общем, понервничать успели оба.
— Спрячь, — попросил Шейн, наконец совладав с замочком на украшении. Я заправила кулон под воротник блузки и вновь повернулась лицом к собеседнику. Тот нахмурился, стараясь сконцентрироваться на предстоящем обсуждении. — Что насчёт твоей соседки? В каких вы отношениях?
— Ты подозреваешь Беллс? — Я невольно глянула на кровать сокурсницы, будто та была сейчас здесь.
— У неё есть доступ к вашей комнате, к тому же вчера была отличная возможность подобраться к медальону. Вопрос только в том, зачем она пошла на такой риск?
— Беллс не стала бы, — вступилась я за ведьмочку. Разумеется, подозрения Шейна были мне понятны, а ещё если брать во внимание ревность, то и мотив появлялся, но всё же я склонялась к другой версии. — Мне кажется, что эта нелепая инсценировка заслуга ковена. Ведь это уже не первая попытка убрать твою фигуру с шахматной доски.
— Вот как? — Во взгляде Шейна появился хитрый, я бы даже сказала довольный прищур. Как будто он радовался, что его опека замечена вражеской стороной. — Возможно, если дать им понять, что я никуда не денусь, они растеряют былой интерес к твоей персоне? — Он поиграл бровью в туманном намёке, и его губы сами разошлись в широкой улыбке.
Господи, он что, флиртует со мной?
Меня затопило до краёв сладким медовым чувством, но вместе с ним пришла и растерянность.
— Боюсь, что до самой старости я не выдержу лицезреть вашу мордашку, мистер Анварен, — солгала я. В эти сияющие зелёные омуты можно было смотреть вечно.
Шейн улыбнулся, не поверив мне ни на йоту, а после из его кармана раздалось жужжание, словно муху поймали в банку. Мужчина выудил из брюк небольшой квадратный артефакт, дрожащий от вибрации и мерцающий васильковыми рунами.
— Мне нужно идти, — быстро обронил он, сжав пальцами магический оповещатель, и, не теряя времени, направился к выходу. — Будь начеку, — проговорил он напоследок, придержав дверь рукой. — Если Свейн всё ещё здесь, то он может решиться на отчаянный шаг.
Его тон перепугал меня не на шутку. По-видимому, заметив это, Шейн попытался сгладить получившийся эффект.
— Лично мне слабо верится, что он не сбежал. Скорее всего, вся его стая уже пакует чемоданы, намереваясь залечь на дно. Но всё же бдительность терять не стоит.
Шейн ушёл, оставив меня наедине с ворохом мыслей. Хуже всего было оставаться в четырёх стенах и не знать, увенчались розыски сбежавшего студента успехом или нет. Чтобы хоть как-то отвлечься я схватилась за томик по проклятологии и уселась на подоконник. За этим занятием меня и застала Беллс, вернувшаяся из библиотеки спустя несколько часов.
— Поговорили? — осведомилась ведьмочка, при этом изучающе отсканировав меня взглядом, будто проверяя, все ли части тела на своих местах.
— Поговорили, — сухо отозвалась, делая вид, что стараюсь вникнуть в информацию учебника. Я помнила, что просила дать мне время на разговор с Шейном, но возвращаться к этой теме не было никакого желания. Пусть я и заступилась за Беллс перед мальфаром, уверяя, что ведьма не могла подбросить медальон, и всё же для себя оставила такую версию на рассмотрение.
Уловив смену в моём настроении, соседка не стала допытываться, а по моему примеру зарылась в книги. Моё внимание то и дело ускользало от принципов, по которым выстраивается сложноступенчатое проклятие, и перескакивало на мокрый пейзаж за окном. Дождь монотонно барабанил по черепичным крышам башен и корпусов замка, отбивая рабочий настрой напрочь. Рука то и дело тянулась дотронуться к круглому амулету, прятавшемуся под рубашкой, но я вовремя себя одёргивала.
Спасением стало подошедшее время обеда. Правда, и там меня поджидали новые испытания. Ещё на пороге трапезной я увидела в толпе судачащих и проголодавшихся студентов Бьёрна. Волчонок передвигался медленно, избегая резких движений, и всё же он был здесь. Видимо, демонстрируя окружающим свою стойкость и непоколебимость. И куда только Кьяра смотрит?
Немного подумав, я решила, что не так уж голодна, и отправилась восвояси. В тусклом свете дождливого дня каждый уголок замка казался особенно зловещим. Безлюдные участки я миновала в ускоренном темпе, опасаясь стать той счастливицей, которая отыщет всеми разыскиваемого четверокурсника.