Так, в томлении от неведения, прополз и следующий день. Все лекции пронеслись где-то вдали от моего сознания. Концентрация и сосредоточенность напомнили о своём существовании лишь во время отработки защитных чар.
Ложилась спать с приятной усталостью и довольная достигнутыми результатами, но скребущееся волнение, точно кошка, просящаяся в дом с дождливой улицы, не дало как следует отдохнуть. Казалось, я только прикрыла глаза, как слуха коснулся тихий, но настойчивый стук в дверь.
Не нужно было обладать даром провидицы, чтобы понять, кого я за ней встречу. Распахнула глаза, убедилась, что Беллс умиротворённо обнимается со своей подушкой, после чего откинула одеяло в сторону и бодро вскочила с кровати. Сила предвкушения разгадки наполняла каждую клеточку моего тела движущей энергией и изгоняла из мышц усталость.
Я стрижом пропархала к двери, выглянула в небольшую щёлочку, удостоверилась, что там ожидает единомышленник-авантюрист, и, пообещав в скором времени порадовать своим обществом, вернулась к шкафу.
Оперативно переоделась в удобные джинсы и лёгкую футболку, приготовленные с вечера, сунула подаренный отцом складной нож в один из задних карманов, во второй же пихнула сложенную пополам записку. Наскоро скрутила волосы и стянула в пучок на затылке, припоминая беспощадность солнца Диких земель, и, прихватив тёплое оливковое худи, пустилась навстречу приключениям. Это в Пустоше пекло так, что омлет можно жарить на голых камнях, а в Мальфгарде зима вовсю готовилась войти в свои наследные права.
— Доброе утро, — поздоровался Шейн, имея удовольствие лицезреть мою особу перед собой уже в полный рост, а не один сонный глаз, показавшийся на секунду в проёме двери. — Готова? Вижу, что да, — хмыкнул мужчина, наблюдая, как я с уверенностью ледокола уплываю вперёд по коридору.
Опомнившись, что кого-то забыла, я притормозила и виновато прикусила губу. Прохлада подступающей тревоги вытеснила последние остатки сна.
— Прости. Чувствую себя одним сплошным комком нервов, — честно поделилась, потоптавшись на месте и дождавшись, когда мой бесстрашный, но сейчас слегка дезориентированный спутник, подойдёт ближе. — Даже не знаю, что страшит меня сильнее, — продолжила исповедь, уткнувшись лбом в гладко выбритую щёку приобнявшего меня мужчины. Втянула запах его кожи и терпкого аромата одеколона, набираясь решимости. — То, что мы можем попасть в западню, или то, что я могу узнать про маму. Боже, я такая трусиха! — рассердилась на себя, пряча лицо в ладони.
— Это совсем не так, — не поддержал мои сетования Шейн. Вместо этого бережно дотронулся до пальцев и повёл мои руки в стороны, словно шторы на рассвете, желая впустить в комнату робкие лучи восходящего солнца. Небесное светило не показалось, зато неуверенная физиономия одной струсившей студентки предстала во всей красе. — Никакая ты не трусиха, — попытались мне внушить с настойчивостью опытного психиатра. — Кассандра Блэквуд, которую я знаю, может быть невыносимо упрямой, чрезвычайно безрассудной, безудержно вспыльчивой, но точно не трусливой.
Я наградила мальфара взглядом, спрашивающим: «а ты точно пытаешься меня поддержать?»
— Ты очень смелая девушка, — смилостивился Шейн, мягко улыбнувшись и одарив задорными ямочками на щеках.
— Вовсе нет. Я так боюсь…
— Бояться это нормально. — Временный преподаватель по нежителогии оборвал поток сомнений и будто для убедительности посильнее сжал мои пальцы. — Все чего-то боятся, Кассандра. Но разве не в этом кроется смысл? Как бы ты ни боялась, ты идёшь и делаешь. Вопреки вгрызающемуся в душу страху и трясущимся поджилкам. Это и называется быть смелым.
Шейн собирался сказать что-то ещё, но я уже привстала на носочки и прижалась к его губам своими. Всего на краткий миг. Даря лёгкий, но оттого не менее волнующий поцелуй. Волны счастья растеклись по телу. Взгляд Шейна потемнел, а лицо приобрело подозрительно хитрое выражение. Он потянулся к моим губам, рассчитывая на новую порцию наслаждения, уже не такую крохотную, но я ловко выскользнула из его рук и шустрым шагом пустилась к лестнице.
— Если ты по-прежнему планируешь сначала заскочить к себе домой, то стоит поторопиться, — выкрикнула, оглядываясь на остолбеневшего мужчину, и широко улыбнулась. До того было умилительно смотреть на его растерянную моську, словно у кота, не понимающего, куда делась ящерка, ещё секунду назад трепыхавшаяся в его лапах. А та вильнула хвостом у соседней лужайки и скрылась в густой траве.
До конца отведённого времени оставалось почти четыре часа. Поэтому Шейн без лишней спешки переоделся из деловой одежды в более удобную. Свободные хлопковые штаны на резинке и чёрную футболку, бессовестно облепившую бугристые плечи и великолепный пресс. Тонкая ткань откровенно призывала подойти и прикоснуться к натренированному телу, ощутить твёрдость грудных мышц, провести пальцем по каждому идеальному кубику на животе.
Я кашлянула, прогоняя наваждение, чем только привлекла внимание к своей персоне. Торопливо опустила голову, чтобы не спалиться, и уставилась на кристалл, который вертела всё это время в пальцах. Мысленно помолилась, чтобы мой кашель не был воспринят как «одна крайне впечатлительная чародейка подавилась слюнками», и снова украдкой взглянула на объект любования.
К счастью, Шейн не заострил внимания на моём странном поведении. Проплыл мимо обеденного стола, за которым я сидела, и занял место у плиты. На совместном консилиуме двух неутолимых приключенцев было решено, что выделить тридцать минут на завтрак мы можем себе позволить. Поэтому я тихонечко сидела на стуле, подперев подбородок локтем, и восторгалась, как во всех смыслах удивительный мужчина виртуозно управляется с кухонной утварью. Наблюдать, как представитель сильного пола готовит завтрак, — что-то запредельно волшебное.
— Необходимо поесть как следует перед выходом. Нам несколько часов сидеть в засаде. И что-то мне подсказывает, что обед мы тоже пропустим, — резюмировал Шейн, выкладывая на скворчащую сковороду ломтики бекона. — Сегодня ночью я ещё раз наведался в Пустошь. Ничего подозрительного. Но всё же стоит прийти заранее и осмотреться, — так же не оборачиваясь, увлечённый своим делом, проговорил он, а я окончательно растратила всё своё душевное спокойствие.
Положила медовый артефакт на столешницу, слезла со стула и примостилась по правую руку от хозяина дома. Схватила глубокую миску с томящимися в ожидании своей очереди овощами и опустила под струю воды. Потёрла их как следует, но напряжение никуда не ушло. Сунулась помогать шеф-повару, получила отворот-поворот, мол, моя кухня — мои правила. И вообще ты гость, сиди на попе смирно. А сидеть смирно сейчас никак не получалось. Потому я сместилась ближе к окну, решив заняться хотя бы чаем.
Разлила ароматный напиток по чашкам и словила на себе заинтересованный взгляд. Шейн откровенно любовался моим присутствием на своей кухне.
— Что? — смутилась, удобнее перехватывая чайник.
— Нравится, — не стал скрывать мужчина, а потом непонятно к чему спросил: — Так и будешь там стоять?
Я на мгновение замешкалась, затем сделала шаг навстречу обаятельному шатену и совсем внезапно услышала сбоку:
— Простите, не мог поверить в увиденное. Хотел удостовериться, что не галлюцинирую. Вы больше пяти минут в одном помещении и ещё ни разу не попытались придушить друг друга.
Перестав играть роль подпоры дверного косяка, Гаспар пересёк комнату и, таинственно улыбаясь, выдвинул стул из-за стола. Сел. Уставился на нас. И выразительно так спросил:
— Ну?
Так как уточнений не последовало, я предпочла обсудить предстоящую вылазку в Дикие земли. Наполнила третью кружку горячим питьём — уверенности, что клыкастый товарищ оценит цветочные нотки, не было — и поставила перед нарисовавшимся гостем. После чего заняла место напротив него и, сцепив пальцы на своей кружке, принялась посвящать друга в события последних дней. Шейн же остался колдовать над своим кулинарным шедевром, периодически присоединяясь к разговору и приходя мне на выручку там, где требовалось успокоить распереживавшегося вампира.