Шейн отреагировал иначе. Вместо того чтобы впадать в оцепенение, как я, атаковал. Он взмахнул рукой, точно дрессировщик, отдающий команду, и из камина призывно выскочило пламя. Оно понеслось огненной змеёй на врага, но чародейка сделала несколько пассов руками, и извивающееся, шипящее пламя вернулось в очаг. Недовольно брызнуло искрами и успокоилось.
— Какая наглость. Нападать на меня в моём же собственном доме! — ворчливо прокомментировала женщина, отряхивая ладони, будто бы те запачкались. У её глаз собрались насмешливые морщинки, а затем, воспользовавшись замешательством оппонента, скиталица подняла руки к своему лицу и медленно стянула платок.
— Мария, — самым настоящим образом охнул Шейн, кардинально меняясь в лице. Враждебность перешла в тотальный шок. — Кэсс, это… твоя мама.
Нервный смешок вырвался из моей груди. Какая нелепая шутка! Однако чем дольше я следила за серьёзным, сосредоточенным профилем мужчины, тем меньше мне хотелось смеяться.
— Что ты такое говоришь. — Я взглянула на незнакомку, затем снова на Шейна, ища подтверждения начавшимся звуковым галлюцинациям. В голове зашумело, а в помещении вдруг стало так душно, что мне не хватало воздуха.
Этого просто не может быть.
— К-хм, — неловко откашлялась чародейка, поджимая губы и оглядывая владения. Её взгляд зацепился за котелки с отварами, перепрыгнул на использованные бинты и остановился на одежде, разложенной на стуле. — Оденьтесь, нас ждёт долгий разговор, — попросила она, после чего с щелчком сняла с себя пояс с мешочками и, повесив его на крючки у входа, двинулась вдоль стены с травами.
Дважды нас просить о подобном не пришлось. Мы бросились к стулу, едва ли не на перегонки похватав просохшие вещи. Мальфгард успел подкинуть мне множество неловких ситуаций, но эта била рекорды.
Я не сводила глаз со скиталицы, внимательно отслеживая каждое её движение, пыталась разгадать намерения и по-прежнему не исключала возможного нападения. Та же неспешно прогуливалась по хижине, подмечая каждую деталь интерьера. Всякий раз, когда она касалась кончиками пальцев пучков трав, её губы вздрагивали в лёгкой улыбке, как при встрече с давним знакомым.
Заметив, что мы оделись, женщина, которую Шейн нарёк моей мамой, прекратила бороздить комнату. Отщипнула несколько веточек из сушёного букета мелиссы и молча взялась за приготовление травяного чая. Её пальцы мелко дрожали, когда она разливала ароматный светло-зелёный напиток по пиалам. По-видимому, вступить в сражение с монстрами ей было гораздо проще, чем завести откровенный разговор с дочерью. Впрочем, последнее ещё нужно доказать. Простых слов «это твоя мама» было точно недостаточно, чтобы взять и поверить.
— Мы думали, вы погибли ещё много лет назад, — взял на себя инициативу Шейн, заговорив первым.
— Гм, — выдала скиталица, понимающе кивнув, и сконфужено улыбнулась. — У вас были все основания так полагать. — Она, соглашаясь, повела плечами и вручила каждому по горячей чашке. После чего заняла место с другой стороны дивана, оказавшись напротив нас с Шейном.
— Что же с вами случилось? Где вы пропадали всё это время? Как вообще оказались на Нейтральных территориях среди скитальцев? — засыпал её вопросами Шейн, стремительно зарабатывая себе очки репутации в моих глазах. Я жаждала знать подробный ответ на каждый из них. Были и другие, но их я рассчитывала задать уже после.
— Господин Анварен, — начала женщина подчёркнуто светским тоном. — Прошло двадцать лет с нашего последнего общения, а вы по-прежнему желаете знать всё и обо всём. Мне казалось, что к вашим годам возраст почемучки уж точно должен был пройти. — Она укоризненно покачала головой и спрятала улыбку за чашкой с чаем. Но, кажется, это заметила только я, потому что мальфар по-мальчишески растерялся. Честное слово, если бы не абсурдность ситуации, я бы прыснула со смеху. — Я ведь правильно поняла, что вы сын Тео и Дебры? Шейн, если не ошибаюсь? — Чародейка сделала глоток, с любопытством наблюдая за собеседником, а затем, дождавшись подтверждения, пробормотала себе под нос: — Надо же, как интересно. У судьбы и впрямь на всё свои планы…
— Ты не ответила на вопросы, — не выдержала я. Ожидание будоражило душу. А ещё я начинала сердиться. Почему она тянет время? Если это и впрямь Мария Блэквуд, то где она была все эти годы? Почему не вернулась, не связалась со мной и отцом? В конце концов, почему не рассказала всё при нашей первой встрече в Пустоши? Слишком много «почему», чтобы спокойно вести светские беседы.
— Я обязательно обо всём расскажу, — успокаивающим голосом, словно младенцу, проговорила предводительница отшельников и медленно перевела на меня взгляд. — Иначе бы я не пришла сюда.
— Почему именно сейчас? Как ты вообще узнала, где мы? — Мне казалось, я вот-вот взорвусь от переизбытка эмоций. С одной стороны я цеплялась за надежду, всем сердцем желая чуда, с другой же меня сжирали сомнения и подозрения. Ещё вчера эта женщина пыталась убить Шейна, теперь же угощает чаем. Или что это вообще было? Проверка на прочность?
— Когда вы разрушили проклятие, я это почувствовала. — Собеседница отставила пиалу на подлокотник дивана и села поудобнее, как бы показывая готовность к серьёзному разговору. — Благодаря этому я поняла, что сопровождающий тебя мальфар — сын Дебры. Это было единственное логичное объяснение. Он совершил прыжок из чужеземья и, разумеется, его притянуло сюда.
— Допустим. — Последовав её примеру, я тоже отставила чашку с нетронутым чаем в сторону и скрестила руки на груди. — Почему именно сейчас? — непреклонно повторила.
— Давай-ка я начну всё по порядку. — Женщина снисходительно улыбнулась, а я не прекращала старательно вглядываться в её лицо, пытаясь отыскать знакомые черты.
Свою маму я видела лишь на фотографиях, где ей было около двадцати пяти. Скиталице же перевалило уже за сорок. К тому же скитания по малопригодной для жизни местности наложили свой отпечаток в виде преждевременной проседи в волосах, испещрённого морщинками лица и косым шрамом на правой щеке. Удивительно, как Шейн сумел признать в ней женщину, которую видел целых двадцать лет назад.
— Ну, попробуй, — фыркнула я, внезапно почувствовав себя взбунтовавшимся подростком.
Я сотню раз рисовала в своей голове момент нашего воссоединения. Однако реальная жизнь далека от воображаемой. Мечты действительно сбываются, вот только Вселенная не всегда преподносит их так, как нам хотелось бы. В моих фантазиях всё было так радужно и просто. По факту же сейчас передо мной сидела незнакомая женщина. У нас не было общего прошлого, трогательных, связывающих нас воспоминаний. Ни-че-го. И всё же я слишком долго этого желала, чтобы теперь взять и сдаться в одночасье. Я готова была дать нам шанс. Только бы всё оказалось настоящим.
— Мы с Брэмом были ещё детьми, когда родители погибли и нам пришлось скрывать правду о себе, — начала было чародейка, но я тут же её оборвала, чувствуя, как мне становится дурно.
— Погоди, погоди. Умоляю, скажи, что речь не о Брэме Дарвелсе. — Я вытаращила глаза, готовая вот-вот сорваться на истеричный смех. — Пожалуйста, скажи, что этот ворчливый и вечно недовольный злыдень мне не родственник, — сложила ладони в молящем жесте, но скиталица была беспощадна.
— Он твой дядя, милая, — произнесла она, подперев подбородок рукой и прикрыв рот пальцами. Мне даже показалось, что я услышала приглушённый смешок.
— С такими родственниками и врагов не надо, — недовольно заметила я, припомнив все придирки профессора проклятологии.
— Не будь к нему так строга. Конечно, Брэм с детства имел скверный характер, однако могу заверить, все его намерения были благородны. Мы всегда заботились и помогали друг другу. И хоть ему и не нравился мой план, он не смог отказать. С тех пор, как ты поступила в академию, он приглядывал за тобой.
— Почему он просто не рассказал обо всём? Или хотя бы не намекнул?
— Брэм был вынужден соблюдать осторожность и не вызывать подозрения. Только так, скрываясь всю жизнь и отводя от себя подозрения, чародей может выжить в Мальфгарде.