Волчонок полусидя опирался на спинку кровати, совершая медленные вдохи, будто ему больно дышать. Его некогда наглаженная рубашка потеряла несколько пуговиц, да и вообще имела такой вид, словно её пожевал и выплюнул как минимум динозавр. Но хуже всего было то, что на открывшихся участках груди и живота виднелись проступившие багрово-красные гематомы. Подонки старались наносить удары туда, где не будет видно побоев за одеждой. Неужели надеялись на благородство Бьёрна, посчитав, что тот не придаст огласке произошедшее?
Бьёрн обернулся на звук моих шагов, являя левую сторону лица, и я увидела рассечённую бровь, от которой бежала тонкая струйка крови. Не оставить следов им всё же не удалось.
В этот момент из ванной комнаты вышла Тиана, сжимая в руках небольшое мокрое полотенце.
— Тин-Тин, — окликнул её Нейт, до этого что-то спрашивающий у Бьёрна, а после кивнул на входную дверь, предлагая сестре проветриться. Маг дождался, когда та передаст мне лицевое полотенце, и вместе с ней вышел на улицу.
Я осторожно опустилась на край кровати рядом с Бьёрном.
— Привет, — зачем-то ляпнула, нервно впиваясь пальцами во влажную махровую ткань. Спрашивать его о самочувствии показалось глупым. — Мне так жаль, — прошептала, прижав холодное полотенце к кровоточащей ране. Рука предательски задрожала.
— Ещё утром ты говорила, что ни о чём не жалеешь, — в шутку упрекнул меня Бьёрн. — Лично я по-прежнему не испытываю сожалений. — Он попытался скрыть за улыбкой возникший приступ боли, а затем накрыл мою руку, удерживающую полотенце, своей ладонью. Я упёрлась взглядом в разбитые костяшки пальцев — по всей видимости, волчонок успел кому-то съездить по физиономии.
— Это всё пустяки. — Бьёрн устало моргнул, убирая мою руку от своего лица. Кровь из рассечённой брови больше не текла, но рана по-прежнему оставалась глубокой. Кажется, волчья регенерация не работала.
Меня прошибло холодом. Если это так, то это очень-очень плохо. Вдруг у него есть переломы?
«Так, Кэсс, спокойнее. Бьёрн — оборотень. Он привык к боли. Его кости ломаются при каждом обращении», — пыталась успокоить себя, но безуспешно.
Да кого я обманываю?
К такому невозможно привыкнуть!
— Я сейчас, — предупредила Бьёрна, вставая с кровати и направляясь к выходу.
Кьяра и Генри всё ещё стояли у дома и встретили меня вопросительно-тревожными взглядами.
— Нужно позвать лекаря, — сообщила друзьям. — С регенераций что-то не так.
— Грейвз уже пошла к целителям, — ответил Генри, плотнее обнимая Кьяру за плечи, будто бы защищая от вторжения вязких и мазких лап беспокойства.
— Хорошо. — Кивнув, скорее, собственным мыслям, я вернулась в дом. Надо же, я даже не заметила отсутствия подруги. Случившееся полностью выбило меня из колеи.
Я прошла в ванную, включила кран, подставив полотенце под струю воды, и с силой потёрла перепачканную ткань. По белой керамике заструились алые ручейки. Провожая их взглядом, я продолжала тереть полотенце, пока струйки не сделались прозрачными. Затем сморгнула влажную пелену с глаз и, набрав холодной воды в ладони, плеснула себе в лицо. Меньше всего сейчас Бьёрну нужно смотреть на мой опечаленный вид.
Вошла я в комнату, старательно изображая бодрость духа, но, когда вновь очутилась перед оборотнем, показалось, что меня начинили разбитыми стёклами. Их острые грани царапали и раздирали душу. Я аккуратно провела полотенцем по щеке парня, очищая её от кровавой дорожки. Но этого было недостаточно. Чертовски мало! Мне хотелось до дрожи в руках хоть как-то ему помочь. Извиниться. Отвлечь.
В иррациональном порыве я потянулась к его губам, сокращая между нами расстояние. Бьёрн следил за моим приближением, боясь пошевелиться. Горячий выдох обжёг мои губы, и в самый ответственный момент волчонок вдруг наклонил голову, упираясь своим лбом в мой.
Он прикрыл глаза и тихо прошептал:
— Не хочу так… Только не из жалости.
От его слов сдавило грудь, а сердце болезненно сжалось. А затем я рассердилась на свою женскую сущность. Нам, девушкам, только дай кого-нибудь пожалеть. Дура!
— Я думал, у меня есть время, — заговорил Бьёрн, нарушая повисшую в воздухе неловкость, а я отстранилась, внимательно слушая его. — Хотел, чтобы ты привыкла к нашему миру. — Он тоскливо улыбнулся и отвёл взгляд в сторону. — Но оказалось, пока ждал — опоздал. Ты отдала сердце другому.
— О чём ты? — я непонимающе посмотрела на него.
— Я ведь не слепой. Вижу, как вы с Анвареном смотрите друг на друга.
Он это сейчас серьёзно?
— К тому же я оборотень. Мальфар, может, и умеет закрываться магическими барьерами, вот только контролировать сердцебиение не научился. Каждый раз в твоём присутствии его пульс скачет, как сумасшедший. А твои чувства так вообще как на ладони. — Волчонок украдкой посмотрел на меня, позволив себе добрую усмешку.
То, что он, невзирая на сложившиеся обстоятельства, не злится на меня вызвало несказанное уважение и благодарность. Но вместе с тем внутри меня что-то бунтовало. Нет у меня никаких чувств к Анварену!
Молчание затягивалось. Впервые за всё время нашего знакомства я испытала от этого дискомфорт. И тут дверь в дом отворилась, на пороге возникла Эвелин — молодая ведьма-целительница, встретившая нас с Бьёрном после Турнира. Её красивые золотисто-огненные волосы были собраны в высокую длинную косу, белоснежный воротник платья и фартук сверкали ярче жемчуга, а в хрупкой ручке побрякивал чемоданчик с лекарскими принадлежностями. Этакая образцовая спасительница.
Девушка уверенным шагом прошла в комнату, но, когда отыскала взглядом потенциального пациента, споткнулась на ровном месте и порозовела. Видимо, вспомнила последнюю встречу с Бьёрном и тщательный осмотр его голого торса в лекарском крыле. Пришлось брать инициативу в свои руки, спасая молоденькую лекаршу от смущения, и вкратце обрисовать ей картину.
Ведьма подставила стул к кровати и, положив на него лекарский чемоданчик, наклонилась к лицу Бьёрна. Да так близко, что мы с волчонком напряглись. А когда она принялась обнюхивать его рот — покраснела даже я.
Она же знает, что делает, да?
— Так я и думала, — произнесла Эвелин, распрямляясь и откидывая замки на чемодане. — В вашем организме аконит, мистер Эрлинг, — сообщила ведьма, перебирая пузырьки с настойками. Надо же, и фамилию его запомнила. — Я так полагаю, зелье из борца вы выпили не любопытства ради? Мне придётся сообщить ректору об этом инциденте, вы же понимаете? — осторожно спросила она, посмотрев на Бьёрна с каким-то ожиданием. Складывалось ощущение, что попроси тот её промолчать — она так и сделала бы.
Волчонок ей что-то ответил, но я не услышала из-за мыслей, шумевших в голове. Так вот что было в том апельсиновом соке! Не зря Кьяра тогда отчётливо учуяла запах аконита. Теперь понятно, какую услугу оказала ведьма-старшекурсница оборотням.
Это же какими законченными трусами надо быть, чтобы толпой избивать одного, ещё и перед этим напоить волчьим ядом?
Мне стало дурно, и я неосознанно сжала полотенце с такой силой, что от выжатой воды намок кусок простыни.
— Кассандра, разве у вас сейчас не занятия по боевым искусствам? — мягко полюбопытствовала Эвелин, заставляя меня окончательно выпасть в осадок.
— Откуда вы знаете?
— Мой брат учится с вами на одном курсе. Винсент Таббс, — подсказала девушка, радушно улыбнувшись, после чего откупорила одну из склянок.
Действительно, сходство было налицо: рыжие волосы, веснушчатое лицо, светлые глаза. Вот откуда Винс узнал про перевёртыша.
— Возвращайтесь на урок. С вашим другом всё будет в порядке, — заверила она меня. — Противоядие выведет аконит из организма в течение суток. Дальше запустится процесс регенерации и к концу недели вы даже не вспомните о случившемся.
«Это уж вряд ли», — мрачно подумала я, но всё же решила последовать её совету. В конце концов теперь Бьёрн в действительно надёжных руках.